Ну и не говорил бы. Зачем мне вообще
что-то знать о поворотах карьеры чьих-то механиков, с которыми я не
пересекаюсь ни в быту, ни по работе? Рассказать ему, что ли, о
подменах всех шоферов анклава?
Ничего, слушай терпеливо, Макс,
сейчас ты пассажир, а пассажир обязан слушать. Я досадливо покачал
головой, но рулевой расценил этот жест иначе.
— Да здесь ничего не случится,
отрезок детсадовский! Мотать начнёт, когда выйдем из тени Этбая и
островов. Там даже шквал может налететь. Вон, видишь, ветер быстро
поднимается, тогда уж точно никуда не отойду. А мне надо, очень
надо. Так как?
— Ладно, порулю, — нехотя согласился
я. — Ты только не держи в себе ничего, побыстрей давай, а?
— Пулей!
Пулей и умчался. Вот такая у меня
жизнь, всё пробую, везде бываю, всё понемногу знаю. Трудовой
спецназ, так сказать.
Он вернулся очень вовремя. «Дункан»
вышел из-под гостеприимного прикрытия островов и резво выскочил на
речной простор. Сначала всё шло хорошо. Павел держал штурвал, я с
любопытством глядел вперёд. Механик Корнеев, судя по всему,
невозмутимо ковырялся где-то в недрах машины.
Но дальше ничего хорошего нас не
ждало. Как и предрекал вахтенный рулевой, внезапно поднялся жуткий
шквалистый ветер с сильным косым дождём. Берега, что справа, что
слева, начали быстро скрываться из вида. А я по команде Павла
смотрел на экран эхолота и во все стороны сразу, пытался запомнить
направление ветра, чтобы суметь вернуться и встать на фарватер.
Берега исчезли во мгле. РЛС, как
выяснилось, не работает, какой-то вышедший из строя блок юнга увёз
на ремонт в Замок. По объективным причинам знаков водной обстановки
на Волге всё ещё очень мало. Как сказал Павел, на участке всего два
буя, и один мы уже точно пропустили. Валять с боку на бок стало
страшно, корпус потрескивал. Мне казалось, что на борту нет
управляемых систем, и вообще, мы ломимся в самый шторм и в полную
неизвестность.
Задница!
Тут заскрежетало железо, откинулась
тяжёлая дверь, и в рубку быстро протиснулся механик Корнеев,
человек со смешно выпяченной нижней губой, в прорезиненной
штормовке и мягкой морской фуражке с «крабом», который для начала
на нас наорал:
— Вы что творите? Там в камбузе всё
разлетелось!
— Вон он! — крикнул мне Паша,
показывая рукой во мглу, где по курсу еле заметно проявился второй
буй.