— Не знаю, что и делать, – жаловался усердный старик. – Обложили
нас убыхи.
Наш разговор прервался, не успев и начаться. От реки в сторону
крепости полетели артиллерийские снаряды.
«Вот и вылезли на свет божий пушки, которые князь Берзег утащил
из Вельяминовского укрепления в начале марта».
Больше сотни ядер достались земляным насыпям и казармам.
Гарнизон прятался по щелям, не смея высунуть голову. Положение
спасла жена коменданта. Отважная женщина вышла на вал и, укрываясь
зонтиком и обмахиваясь веером, стала прогуливаться под ядрами и
пулями. Убыхи обалдели. Прекратили стрельбу. Крепость
устояла[1].
— Вы обратили внимание, господин подполковник, как изменились
методы войны, применяемые черкесами, особенно, убыхами?
— Как тут не заметить, когда над головой снаряды летят!
— Дело не только в снарядах. Князь Берзег изменил организацию
своего войска. Ввел командиров отдельных отрядов. Я все это имел
несчастье наблюдать своими глазами изнутри.
— Мы люди маленькие, господин штабс-капитан. Пусть генералы
голову ломают, что и как делать.
Я был категорически не согласен со столь привычным для
николаевской армии подходом. Все дни вынужденного простоя в
крепости я готовил доклад на имя Коцебу, рассчитывая, что его
положения будут доложены начальником штаба ОКК генерал-адъютанту
Граббе или еще выше, в Петербург.
Я закончил свой доклад на борту парохода и передал его капитану
для отправки в Тифлис. Мы подплывали к порту во владениях князя
Гечь. Там была назначена важнейшая встреча, которую я втайне
готовил всю вторую половину лета, сделав Коркмаса своим
представителем в Джигетии и Абхазии. Он четко выполнил все мои
инструкции. Связался с владетельным князем Абхазии Михаилом,
передав ему мою просьбу стать посредником в переговорах с его
соседями. Объездил всех джигетских князей. Не все согласились, но
наметились явные подвижки.
На встрече обещались быть от джигетов три князя – Аслан-бей
Гечь, Аридба и Цанбаев, от абхазов – владетель князь Михаил и его
верный пес, старик Кацо Маргани, и даже от убыхов – брат
Курчок-Али, князь Хасан. Что ждать от последнего, я не знал. С
Арибда у меня могла вспыхнуть ссора, как и с Кацей Маргани,
отношения с которым не заладились с первой встречи. Но я обещал
себе не поддаваться на возможные провокации. Слишком важной считал
свою миссию. Вытащить Джигетию из пожара Кавказской войны –
дорогого стоило. Присяга на верность первого прибрежного народа
Черкесии – это весомый прорыв, который многое изменит.