Увы, но сейчас мне не только ползти, а даже пальцами шевелить
было трудно. Поэтому единственное, что оставалось — это лежать на
полу, считать утекающие со счёта средства и надеяться, что когда
они кончатся, у меня всё же накопится достаточно силы, чтобы
доползти до контейнера, а после до куба...
Оставшихся денег, если предположить, что расход не изменится,
мне должно было хватить на четверо суток. Эти четверо суток
вылились для меня в непрерывную муку. Причём, в основном, не
физическую, а моральную. Боль физическая была, в общем и целом,
терпима. Человек, вообще, много к чему приспосабливается, особенно,
если верит, что это не навсегда, что когда-нибудь неприятности
кончатся и жизнь возвратится в привычную колею.
Верить, что всё вернётся на круги своя, мне хотелось безумно.
Однако чем меньше становилось на счету денег, чем меньше часов
оставалось до контрольного срока, тем трудней получалось заставить
себя терпеть и страдать, и я всё больше и больше подумывал выйти из
«спецхранилища» в тот миг и в то место, где меня почти что
убили.
Останавливали от этого шага две вещи. Первая: я не был уверен,
что выживу. Без подпитки энергией иперхороса жизненные процессы
могли остановиться мгновенно, сразу при выходе. Второе соображение:
в том состоянии, в каком я сейчас находился, в обычном пространстве
меня могли тупо добить. Или тот чувачок с рельсотороном (прикончил
я его или нет, хрен знает), или та дама с младенцем (я для неё
однозначно опасен, поскольку чужой), или даже свои (моя ценность в
качестве инвалида сомнительна, а в альтруизм что людей, что
«скользящих» не очень-то верилось).
Тем не менее, какие бы разумные объяснения ни находились, все
они перебивались страстным желанием жить, и чем дальше, тем больше.
Последние пару часов до обнуления счёта я, вообще, провёл в
какой-то прострации. Сил, чтобы доползти до контейнера, всё ещё не
хватало, а счётчик «налога на жизнь» всё тикал и тикал, не
останавливаясь ни на мгновение. И когда на текущем балансе осталось
меньше 0,010 тэрс, я всё же решился. Вошёл в энергорежим и
попытался проникнуть в пол, на котором лежал — стандартный способ
для выхода из «спецхранилища».
Раньше этот механизм работал без сбоев, надёжный, словно
швейцарские часы. Сегодня у меня ничего не вышло. Я просто не смог
приложить достаточно силы... не смог преобразовать своё тело, чтобы
оно пропустило через себя даже маленькую песчинку, а не то что
массивную каменную плиту, подпирающую бронескафандр и не дающую ему
провалиться в окружающее эту складку пространства ничто
иперхороса...