– Есть! – в голосе Остапа послышалось
лёгкое разочарование. Он, как и все мы, мечтал отдохнуть, а тут
первому выпало стоять на посту и охранять технику. Но что
поделаешь… приказы не обсуждают. Да и службу нести, так понимаю,
Черненко будет с удобствами – когда он вышел на улицу, вскоре
послышался скрип рессор виллиса. Стало ясно: пулемётчик забрался в
салон. Главное, чтобы не уснул ненароком. Чёрт его знает: вдруг в
Мишане остались японцы?
Шэнь Ицинь провёл нас в дом. На шум
вышла его, так понимаю, жена. Как увидела нас, всплеснула руками и
побледнела. Муж поспешил ей что-то сказать. Видимо, успокоил, и
женщина быстро ретировалась, послышалось, как гремит посудой. Что
ж, если нас тут ещё и покормят, то будет вообще распрекрасно! Ну, а
насчёт харчей беспокоиться им незачем: у нас с собой есть, из чего
кашу сварить. Уж точно не придётся из топора.
Я оказался прав. Шэнь Ицинь оказался
человеком гостеприимным. Он попросил жену накормить нас с дороги,
как только Кейдзо объяснил, кто мы и откуда. Всё выглядело так,
словно для китайца не было ничего важнее, чем проявить уважение к
гостям, даже таким неожиданным. Но прежде нам показали место во
дворе, где можно умыться с дороги. Привели себя в порядок,
почистили форму, прошли в дом.
Командир, недолго думая, распорядился
расчехлить вещмешки. Поделиться продуктами оказалось правильным
решением. У китайцев из припасов были только рис да немного сушёной
рыбы. Рыба пахла речной водой, а её жёсткость говорила, что её
сушили на открытом солнце. Наши запасы – сухари, тушёнка, несколько
банок консервированной каши – отлично дополнили скромные местные
припасы.
Ужин готовился прямо на открытом
огне, над которым весело потрескивали поленья. В большой железной
кастрюле, почерневшей от времени и копоти, варился рис, пахнущий
дымом и чем-то одновременно домашним и простым. Наша тушёнка
смешалась с рисом, и даже каши пошли в дело – их растопили в
горячей воде, добавив немного сушёной зелени.
Когда всё было готово, нас пригласили
к низкому столу. Еда выглядела скромно, но аппетитно. Мы ели молча,
лишь иногда переглядываясь. Даже самый обычный рис с тушёнкой и
солёной рыбой казался чем-то особенным после долгого пути. Тёплый
свет лампы над столом, едва освещавший наши лица, делал эту простую
трапезу удивительно уютной.