Помочь Хозяйке в укрощении мертвеца я не мог и кинулся к Диего.
Оглушающее заклятье, брошенное Мартино, не могло убить живого
человека. Но на испанку оно подействовало самым поганым образом.
Кожа у неё посерела, лицо стало похоже на череп с оскаленными
зубами, а сама она не могла даже пошевелиться. Поднятая медленно
проваливалась за грань, уходя в посмертие.
— Всё, Констан, — тихо просипела она, — сделала, что смогла. Ты
обещал…
— Стоять! — рявкнул я и опустился рядом с ней на колени. — Рано
сбегаешь, bruja, мы ещё не закончили дело!
Она сверкнула глазами, услышав ругательство, но сил ответить у
неё уже не было.
— Х-х-х-х….
Одним движением я разорвал платье на её груди и приложил ладонь
чуть выше солнечного сплетения.
— Стоять, я сказал!
Анубис, ехидно подгавкивая, влил в неё порцию силы. И ещё одну,
и ещё, вымывая из мёртвой испанки следы заклятья. Диего запрокинула
голову и захрипела со злостью и одновременно с радостью. Вены на
шее у неё вздулись, руки сжались в кулаки, и она забарабанила ими
по полу.
— Come mierda! — зарычала она. — Я же почти ушла! Опять придётся
каждый день видеть твою наглую рожу!
Кардинал за моей спиной затих, а следом прекратила стучать и
Диего.
— Поднимайся, перерыв окончен, — я встал и усмехнулся. — У нас
много работы.
Испанка сердито посмотрела на меня, но от протянутой руки не
отказалась и вскочила на ноги. Вид у неё был даже лучше, чем до
удара заклятьем, а разорванная одежда добавляла некий шарм.
— Cagada, — скривилась Диего, пытаясь запахнуть на груди лоскуты
материи. — Обязательно было рвать на мне одежду?
— Извини, нужен был контакт с заклятьем, чтобы его вычистить.
Тем более тебе всё равно не нравится ходить в платьях.
Переоденешься в свой обычный костюм, а тряпки выкинешь.
— Переоденусь, когда мы вернёмся к нашим вещам. А сейчас
прикажешь мне так ходить и позориться?!
— Диего, дорогая, ты думаешь сегодня кто-то будет разглядывать,
во что ты одета? Да хоть голышом ходи, никто не обратит
внимания.
Она оскорблённо фыркнула и поджала губы.
— Между прочим, Констан…
— Не время, — я строго посмотрел на неё и указал на дверь, —
прикрой от внезапных гостей, пока я беседую с нашим другом.
Диего кивнула, сменила выражение лица на хищное и, на ходу
накидывая “плащ”, вышла из комнаты.
Я подошёл к кардиналу и вгляделся в лицо покойника. Он лежал без
движения, раскинув руки в стороны. Золотая булавка погрузилась в
глазницу до предела, и теперь вместо левого глаза у него светился
темно-багровый рубин.