- Да.
- А ты запомни, Лаури, на всю жизнь запомни. Ты обязан
выжить.
Дверь снова отворилась, на пороге возник человек в рубахе,
перепачканной красно-бурыми пятнами, коренастый, мощный, среднего
роста.
- Ну что, - устало произнёс он, - намучились мы с вашим майором.
А всё потому, что молчать пытался, только у нашего командира не
забалуешь. Не жилец он теперь. Как великий русский поэт Бальмонт
писать изволил, «вот, лицо покрылось пятнами, восковою пеленой, и
дыханьями развратными гниль витает надо…», в общем, над майором
вашим витает, поелику сдохнет он скоро..
Человек зажёг спичку, чтобы прикурить папиросу, Лаури завизжал,
бросился на него, но отлетел с стенке от мощного удара и затих.
- Не балуй, - строго сказал коренастый, закурив, - и до тебя
очередь дойдёт, только попозже.
Хейки напряжённо вглядывался в его лицо, и когда коренастый
положил руку на ручку двери, произнёс по-русски:
- Простите, это ведь вы, господин Брун?
Коренастый резко обернулся, не торопясь подошёл к Нурмио,
схватил за шиворот, приподнял, поднеся поближе к окошку, выпустил
струю дыма в лицо.
- Рожа знакомая.
- Это я, Хейки, сын Анны-Алины, вашей кормилицы.
- А, это ты. Пасторский сынок, - тот, кого назвали Бруном,
отпустил шинель Хейки, подтолкнул того к стене, заставил сесть на
пол и сам уселся рядом, - как же, помню. Встряли вы, братцы, так,
что и не вылезти. Ты как сюда попал, вроде в университет собирался
поступать?
- Какой уж тут университет, если война, - Хейки невесело
усмехнулся, - что с нами будет, Генрих Теодорович?
- Забудь имя это, зови меня Прохор, уяснил?
- Так конечно, Прохор. Да, уяснил.
- Прохор Фомич.
- Да, да, - Хейки всем своим видом выражал согласие.
- Плохо с вами будет, уж очень зол командир наш. У него,
понимаешь, невесту убили в восемнадцатом, аккурат, когда вы в
Выборге шалили, вот он и ищет того, кто это сделал. Только не
сознался пока никто.
- Так за что его так, – финн кивнул на майора, - раз это не
он?
- Других делишек полно оказалось, таких, что только сразу к
стенке, да ещё вёл себя дерзко, а командир у нас на расправу
скорый, себя не щадит, а врагов тем более. Ладно здесь пошалили,
может, и сошло бы с рук, а как про Выборг слышит, сам не свой
становится. Эй, может ты её помнишь?
Прохор достал фотографию, зажёг спичку. Хейки внимательно
рассмотрел юное женское лицо, покачал головой.