— Даже и не знаю, как вам сказать.
Врачи говорят, что у него маниакально-депрессивный психоз.
— Психоз? — Я сначала не понял, что
она имеет в виду. Но потом меня осенило, и я едва не закричал в
микрофон: — Диана, ответьте, пожалуйста: он пытался покончить с
собой?
— Нет. — Она медленно и тихо
говорила, словно раздумывая над каждым произнесенным словом. — Он
не пытался покончить с собой, он пытался убить меня и нашу дочь
Еву.
19 октября 2028 года
К дому Дианы Носевич я подъехал без
четверти двенадцать. Сам не знаю, как удалось уговорить ее принять
меня так поздно. Вероятно, женщина была растеряна и сильно
нуждалась в поддержке, поэтому и согласилась рассказать о том, что
произошло, приятелю ее мужа. Я поднялся на седьмой этаж,
остановился перед дверью. Нажимать кнопку звонка не стал: Диана
предупредила, что громкий звук может разбудить дочь, поэтому я
набрал ей сообщение. Через пару минут за дверью послышались шаги, и
Диана открыла. На ее правой скуле красовался огромный синяк, шею
покрывали ссадины. Она куталась в темно-синюю вязаную шаль и
казалась трогательно хрупкой в приглушенном свете потолочного
светильника.
Мы прошли в кухню. На стеклянном
круглом столе стояли две чашки чая, блюдце с нарезанным лимоном,
сахарница. Диана села лицом к входу, и я мысленно скривился.
Ненавижу сидеть спиной к двери, пусть даже это и простой переход из
одного помещения в другое. Но просить поменяться местами было бы
грубо и странно, поэтому я занял отведенное мне место и придвинул к
себе чашку с чаем. Диана молчала.
— Когда он напал на вас? — отхлебнув
чай, я задал вопрос, стараясь говорить как можно мягче, чтобы
снизить уровень ее тревожности.
— Шестнадцатого, как пришел с работы.
— Она бросила в чашку два кусочка сахара, немного отпила и добавила
еще один кусок.
— А время не помните?
— Часов в восемь, может, в половине
девятого. А это важно? — Женщина удивленно посмотрела на меня.
Я пожал плечами, не зная, стоит ли
рассказывать ей о деле Соболя. Но про себя отметил, что получил
очевидные доказательства: в кафе с Осокиным мы встречались около
шести часов, значит, Носевич звонил ему непосредственно перед
нападением на свою семью. А тот сбросил звонок.
— Расскажите мне, что произошло, —
попросил я Диану. — Так же подробно, как рассказывали полиции.