— Значит, я видел именно его. — Я
пожал плечами.
— Вы помните все, что видели в
новостях два года назад?
— У меня гипермнезия, — ответил я,
немного резче, чем планировал. Как правило, ситуации, в которых мне
приходилось упоминать о своем недуге, возникали нечасто, и я
избегал разговоров о нем и уж тем более не собирался обсуждать это
с клиентами.
— Вот как! — Осокин прищурился. —
Сочувствую. И как вы с этим живете?
— Вполне неплохо. Особенно когда не
приходится отвечать на бестактные вопросы.
— Извините.
— Давайте перейдем к делу.
— Как я уже говорил, мне нужна помощь
в поиске человека. Соболь Павел Алексеевич, старший научный
сотрудник того самого Института биотехнологий.
— Когда он пропал?
— Больше пятнадцати лет назад. А если
говорить точно — семнадцатого октября две тысячи двенадцатого года
он отправился на работу и с тех пор так и не вернулся. С ноября
тринадцатого года официально признан пропавшим без вести. В две
тысячи двадцать первом его супруга обратилась в суд с просьбой о
признании Соболя умершим для получения наследства и вступления в
повторный брак. В прошлом году истек срок официального розыска, и
полиция отправила дело в архив.
— И вы хотите, чтобы я нашел его? — Я
задал вопрос, вложив в него как можно больше сарказма, но Осокин,
кажется, не заметил этого.
— Да.
— Вы понимаете, что расследование
может ни к чему не привести?
— Да, и я оплачу вашу работу
независимо от результата.
— Но для чего вы разыскиваете
его?
— Меня интересуют исследования
Соболя. То, над чем он работал перед тем, как исчез. Сойдет любая
информация о его возможном местонахождении. И даже ваши
предположения о том, куда он пропал.
«Сойдет»? Я мысленно акцентировал это
слово: мало кто из обращавшихся ко мне клиентов использовал его.
Точнее, никто и никогда не описывал желаемый итог подобной
пренебрежительной формулировкой. Заказчикам необходим конкретный
ответ, и даже в самых безнадежных случаях они надеются, что мой
ответ принесет им пользу. Неужели Осокин прождал больше одиннадцати
часов ради дела столь незначительного, что для него и впрямь
«сойдет» любой результат? И его обещание заплатить вчетверо больше…
Что-то тут явно не сходится.
— Боюсь, я все же вынужден отказаться
от вашего предложения, — сказал я, поразмыслив. Осокин заметно
сник, в глазах на мгновение промелькнула досада, но он быстро взял
себя в руки.