Женщина, приняв выжидательную позу, сидела в кресле у растопленного камина; выражение её лица было столь же суровым, сколь строго было её монастырское одеяние. Настоятельница аббатства Фонтевро казалась неприступной и нерушимой, точно каменная глыба, и нелегко было догадаться, какое сердце бьётся в груди этого колосса в женском облике.
- Вы заблуждаетесь, мессир де Вержи, жемчужиной Луары зовётся вовсе не Ланже, а Амбуазский замок, – наконец со сдержанной усмешкой отозвалась мадам де Монбазон и в свою очередь бросила на Рауля неодобрительный взгляд.
Раулю не оставалось ничего другого, как согласиться с её словами, отражавшими мнение большей части французского дворянства. Какое-то время граф молчал, не зная, как приступить к разговору, ради которого он и приехал в Ланже. К его огромному неудовольствию, робость — забытое с отроческих лет чувство — всё ещё сковывала его язык и жесты. Это состояние овладело им внезапно, едва он переступил порог дома и вместо очаровательной мадемуазель Беренис де Шеверни увидел её строгую покровительницу.
- Да, пожалуй, вы правы. Но, согласитесь, Амбуазский замок возвеличился за последние несколько лет, и то, только потому, что владельцы Ланже перестали заботиться о своём наследии. – Рауль решил ухватиться за замечание аббатисы, которым она дала ему повод для продолжения разговора. – Должен признаться, ныне поместье имеет довольно запущенный вид. Я хочу также сказать, что сильно огорчён тем, как плохо... то есть неумело тётя Эвон обращалась с фамильным имуществом рода де Вержи. Поймите, мадам, мне очень больно видеть, как имение моего рода приходит в упадок, а я не в силах — да что таится! – не в праве помочь его нынешней владелице сохранить его таким, каким оно было...
- Насколько мне известно, вы никогда не появлялись здесь при жизни мадам Эвон, – неожиданно резко перебила графа мадам де Монбазон, не сводя с него немигающих глаз. – Вы не можете знать, каким это имение было прежде.
- Сохранение фамильного имущества — дело дворянской чести, – пропустив её упрёк мимо ушей, с достоинством заявил Рауль.
- А вот это, мессир де Вержи, вас не касается! Свою дворянскую честь вы давно заложили за карточные долги. – Аббатиса попыталась прервать едва начавшийся разговор, но её горячность, напротив, придала Раулю больше смелости.