Прохор понял, что сказал лишнее.
— Да я обидеть вас не хотел, простите
за ради Бога, господин казак, — старик тяжело дышал. Откашлялся,
сплевывая густую слюну, смешанную с пылью — За графа нашего Ивана
Матвеевича сердце болит. И побриться не желает — не дается, и
одеколона не желает. Шаравары эти нацепил… Одичал, солнышко мое
родненькое. Увидела бы маменька…
— Да шо ему будет то, графу вашему, —
снова улыбнулся Микола, показав ряд белых, ровных зубов. Отмахнулся
от стариковских речей сбивчивых. — Не впервой.
— Вашими бы словами, — чуть слышно
проговорил Прохор. — Переживаю я! Аж, на сердце хрустит!
— Так-то песок, — подсказал
находчивый парубок. — Выбить надо. — И показал, как.
Микола глянул на него, вспоминая
важное:
— Ну ладно, зубы скалить. Грешно над
старостью потешаться! — распорядился Билый, обращаясь к
подпарубкам. — Вы оба…
— Скачет вроде кто, — привставая со
своего места, прохрипел старик.
Микола тут же обернулся в ту сторону,
куда показывал своим костлявым пальцем слуга его односума. Из
быстро приближающегося облака пыли медленно вырастала фигура
всадника.
— Тьфу ты, Ваня, — громко сказал
Билый, и снова повернувшись к Прохору, добавил. — Ну, бачишь? В
порядке барин твой.
Суздалев резко осадил коня. Порыв
воздуха ударил в лицо, обдавая пылью.
— Ты откуда такой заполошный? —
спросил Микола
— Там, — переводя дыхание и указывая,
зажатой в руке нагайкой, вперед, выпалил граф. В глазах читалось
волнение.
— Что там? Можешь толком объяснить? —
стараясь как можно спокойнее выговаривать каждое слово, произнес
Билый. Волнение друга коснулось и его.
— Там, в верстах трех, человек.
Казак сразу расслабился.
— Ну хорошо, человек и, что?
— Лежит, вроде бездыханный.
— Как одет? — спросил Микола.
— Да не по-нашему, — подумав, ответил
граф, слов не находя подходящих. Виновато отвел глаза. На лицо
маску надменного превосходства напуская, и равнодушия. Что ему
простые смертные? Когда сердце разрывается от любви.
— Не по-нашему, — передразнил друга
Микола, и поворачиваясь к подпарубкам, распорядился. — Все,
обязанность с вас снимаю. Повертайтесь в станицу. Атаману так и
доложите. Сами разберемся. Прохор, бери свои пожитки, и направляйся
за нами. Ну, а мы…
Тут Билый посмотрел на односума:
— Показывай, Ваня, человека. Это
горы. Здесь иной раз и врагу помочь нужно. Не грех.