[9] Здесь идёт речь о вольной импровизации на тему процесса Меж-Мурье по разделению сала на жир олеомаргарина и стеарин. Оборудования никакого толком не было, поэтому процесс пришлось изрядно упрощать. Даже пресс был одноразовым, а нужное давление получалось обычным навалом камней на крепкий деревянный щит. В общем, каждый раз танец с бубнами. Хотя ничего сложного в технологии не было. Олеомаргарин Ваня оставлял в жидком виде, вываливая на рынок, а стеарин переплавлял в свечи.
[10] Для сравнения: в 1445 году за освобождение из плена Василий II пообещал хану Казани выкуп 25 тысяч рублей. Бюджет же всего Великого княжества Московского в 1468 году чуть превышал 200 тысяч, большей частью являясь натуральным (выплаты товарами), а не денежным.
[11] В измельченное сало добавляли поташ (0,1% от массы), воду (30% от массы) и желудки (два бараньих на тонну сала) и грели при 30-40°. Всплывший жидкий жир отделяли, смешивали с 2%-ным раствором соли и снова грели при 30-40°. Посветлевший жир отфильтровывали через холстину и давали застыть при комнатной температуре. Потом резали на куски, помещали в мешки и совали под пресс. В мешках оставался стеарин (~ половина), а выдавливался олеомаргарин.
[12] Выход — старое название налога.
[13] Свечи Ваня на торг выложил толщиной в дюйм и длиной в десять. Вот такие отец и запросит даром в количестве 3000 штук ежегодного взноса. Ване потребовалось приложить немало усилий, чтобы не выдать своей радости, ибо выделка такого количества свечей была совершенно плевым делом. Видимо, Великий князь действительно не поверил в финансовый успех предприятия. Впрочем, по местным ценам и 3000 таких восковых свечей стоили очень прилично.
Глава 5
1469 год, 22 апреля, Москва
День не задался с утра.
Отец мрачно пил, поминая годовщину смерти жены, из-за чего всё вокруг затихло и как-то затаилось. Под руку столь расстроенного и властного человека попадать никому не хотелось. И дела, что княжич вёл «без шума и пыли», застопорились.
Сам он старался не касаться этого вопроса, потому что… попросту не помнил свою жизнь до вселения. Подсказки тела были нечасты, так что в памяти Ивана Ивановича имелись только отдельные яркие эпизоды. Он вообще старался избегать всего, с чем был связан до того странного события. И дел, и разговоров, и людей. Но, видимо, в этот раз ему было не суждено избежать столкновения со своими страхами…