– Кто здесь главный?
– Староста наш, Нэндру… – пробурчал тот неохотно.
– Да токмо зарезали его, убивцы, погубили старика! – крикнули
из-за его спины. – Заставляли, чтоб всех громадян в церкви собрал,
чтоб заложников выдать!
– Девок чтобы им!..
– И зерна, бульбы да солонины велели нести…
– Но дед-то наш с перепугу ни бэ, ни мэ, вот они и осерчали. Так
что, выходит, без старосты мы нонче остались, – мрачно пояснил
рыжий. – И все равно согнали всех, и атаман этот ихний, одноглазый,
кричал, что он теперь над нами господин, и про всех прочих…
– …Где он сейчас? – нетерпеливо перебила принцесса.
– На площади с танка говорил – эт куда они добро все волокли. Но
опосля, как громыхать на околице почало, заспешил вдруг и уехал на
танке куда-ть.
– Он собрал всех разбойников с собой или оставил кого-то?
Сколько их всего было, и сколько машин?
– Танк тот огромадный, с рогами, да грузовой трактор с
варнаками. Ну, сверх того ещё конных с десяток.
– Где они?
– Кто их поймёт… господарыня, – мужик, кажется, даже и не
подумал спросить, по какому праву его допрашивает какая-то пришлая
девица. Или, может быть, дело было в золотых аксельбантах на
ментике, украшавшем бальный наряд? Аллюзия на гусарский мундир
попала в точку, прекрасно дополняя командирские манеры принцессы. –
Мы ж-то перепугамшись шибко, особливо как из пушек почали стрелять,
да избы ломать. Караульные тож сорвались, поскакали за атаманом, а
мы, знай, бежать. Навроде как у корчмы только пешие варнаки
остались –ну, знамо дело, давай грабить по избам.
– Хорошо, – кивнула принцесса. – Какой дорогой попасть на
площадь?
Проследив направление, в котором указал рыжий крестьянин, я
развернул танк. Ромика отчаянно замахала руками, и пришлось
подождать, пока она залезет обратно. Затем я повёл машину между
домами, поневоле сломав пару изгородей.
– Крестьяне идут за нами, – вдруг проговорил в
наушниках голос Брунгильды.
– Пусть, – ответила принцесса. – Это ведь их
деревня.
Путешествие оказалось недолгим, и скоро наш танк снова оказался
на той самой площади, где не далее часа назад протаранил грузовик
разбойников – только на этот раз с другой стороны. На пересечении
двух рядов строений возвышалась чисто побеленная церковь с маковкой
и колокольней в южно-христианском стиле, судя по всему,
перестроенная из какого-то кирпичного утилитарного здания. В глаза
бросились распахнутые настежь сломанные двери, какие-то тряпки на
ступенях. Напротив возвышалось ещё одно довольно большое здание, но
уже бревенчатое, с четырёхскатной тесовой крышей и поддерживаемой
резными столбами широкой галереей. Судя по всему, это и была
упомянутая корчма. У коновязи рядом со входом равнодушно мотали
хвостами четыре верховых коня. К сёдлам были приторочены
многочисленные перемётные сумки и мешки. На галерейке разбойники
устроили временный пункт сбора награбленного – там громоздились
тюки с какой-то мягкой рухлядью, кули с картофелем и капустой,
корзины с разнообразной снедью и отчаянно визжащие связанные
поросята. Машинально отметив глубокие следы гусениц сухопутного
дредноута, которые пролегли поперёк площади, уходя в ту сторону,
где развернулась первая, короткая и беспорядочная часть нашего
танкового боя, я притормозил гусеницу, нацелив фары на корчму.