Второе. Под влиянием момента я решил
спасти жизни встреченных мне людей. Я не знал, природный ли феномен
был виноват в моем переносе, или постарался чей‑то разум, но я не
захотел, чтобы коровинские школьники столько лет ухаживали за
братской могилой. Благо что выполнение данных задач вполне можно
было совместить. Спасение госпиталя было бы вполне веским
доказательством нашей лояльности и гарантировало повышенное
внимание к его спасителям.
Оборотной стороной данного решения
было вступление в бой. Но я небезосновательно считал себя хорошим
профессиональным солдатом, какими являлись и мои подчиненные, и
полагал, что каждый человек, принявший присягу, знает, чем это
может обернуться. Что же касается противника, то немцы на их чахлых
«Панцерах» II, III и IV, не говоря уж о «Чехах» типа того, что я
видел в Москве, при всем желании не могли составить конкуренцию
такой могучей боевой машине, как БМД‑4М. Даже не будь у меня в
машинах и КамАЗах Петренко нескольких десятков «Арканов», на
немецкие жестянки 100‑миллиметровых осколочно‑фугасных снарядов
хватило бы с лихвой, а тех, что от них уцелели – добили бы
тридцатки. В принципе с танковым полком у меня были шансы, с
батальоном мне могло бы и не повезти, но любую немецкую танковую
роту я мог бы размазать в один присест. Пехоту фашистов с ее
маузерами в расчет можно было не принимать вообще, семьдесят лет
технического развития – это совсем не шутка!
Но сейчас требовалось решить вопрос с
эвакуацией госпиталя, пока не стало слишком поздно, и как было бы
идеальным эвакуироваться вместе с ним.
– Потому что у вас собственных
разведподразделений нет, возможно, про вас забыли, а еще возможно,
что наверху про немецкое продвижение в данном направлении еще не
знают, товарищ лейтенант! Леса вокруг, а доты в Себежском
УРе[9] бегать, закрывая прорывы, по
ним не умеют. – С особистом я держался подчеркнуто сухо и
независимо. Этой публике вообще нельзя давать себе на шею садиться,
сейчас в особенности. Никогда не любил этот контингент, с тех самых
времен, когда дядя Сережа за автоматные патроны мне уши крутил. А
потом ещё и отцу накапал, чтобы он меня, как следует, ремнём
выдрал. Что тот с видимым удовольствием и проделал. – Судя по тому,
что вы ничего не знаете, наиболее вероятно, что штаб армии потерял
управление частью соединений и не имеет достаточно достоверных
данных о ситуации на нашем участке фронта. Прошу информацию ему об
этом довести и требовать эвакуации. Я со своими людьми, ради ваших
раненых, ее прикрою.