В этой суете Чжами надеялась попасть в кабинет аптекаря, но,
увы, это оказалось невозможно. Его убранством занимались старые
слуги, и новым места не было. Зато ей повезло в другом. В самом
начале часа змеи1 ключница обнаружила, что не хватает благовонных
конусов, которые следовало расставить и поджечь во всех помещениях,
чтобы прогнать злых духов. Поблизости никого из домашних слуг не
было, и компанию Чжами в тот момент в основном составляли люди,
явно не внушавшие ключнице доверия: весьма разбойного вида мужчины,
нанятые, чтобы переносить из конца в конце усадьбы тяжести. Взгляд
ключницы упал на единственную женщину, выглядевшую безобидно — тут
Чжами особо постаралась — и старуха поманила ее. Сняла со связки
пару медных ключей.
- Иди в кладовые, это в северной части усадьбы сразу за
огородом. Это ключ от большого склада, там в шестом помещении, вот
его ключ, ты найдешь коробки с благовониями. Сумеешь отличить
полынь от ладана?
- Конечно, госпожа, - Чжами поклонилась. - Я работала у
нескольких купцов и достаточно хорошо обучена.
- Принеси пять коробок полынных конусов и три — ладанных, не
перепутай, - ключница строго погрозила ей пальцем. - И поспеши.
Тело господина доставят не позднее часа обезьяны2.
Сжав ключи в повлажневшем от волнения кулаке, Чжами поспешила в
северную часть усадьбы. Ее подгоняла мысль: если сейчас она все
сделает быстро и осторожно, то сможет вернуться с новостями к
госпоже. Оставлять ее надолго не хотелось. Чжами никогда не считала
Чжаншан беспомощной или глупой, да и легкомысленной ее нельзя было
назвать. Но она определенно была упрямой, часто себе во вред. Ей
накануне взбрело в голову отправиться за ответами к городскому
сыинтину, и она непременно это сделала. Конечно, служащий Управы не
стал бы причинять вред невинной молодой девушке, но одним богам
известно, что он мог рассказать. Если у Чжаншан появилась новая
зацепка, она вполне могла двинуться дальше, не посоветовавшись со
старшей подругой. Чжами переживала из-за этого и спешила покинуть
усадьбу аптекаря.
Кроме того, ей здесь не нравилось.
Короткая ночь прошла достаточно беспокойно. Новые слуги,
конечно, устали за день, но не настолько, чтобы сразу завалиться
спать. Им принесли немало еды и горячего чая, дали пару связок
свечей, что было невероятной роскошью для многих, и в результате
болтовня не смолкала полночи. В основном, конечно, обсуждали
здешних хозяев, перебрасываясь по большей части уже знакомыми Чжами
сплетнями. Однако, они раз за разом обрастали все новыми
подробностями, и проступки в них превращались в ужасные злодеяния.
И вот уже пошли разговоры, что аптекарь мог умереть от руки своей
жены, которой опостылел; брата, всегда ему завидовавшего; или даже
сестры и ее мужа, считавших, что аптекарь Хан недостаточно много
выдает им содержания из отцовского наследства. Чжами, наслушавшаяся
подобных сплетен в годы своей юности, избегала их — и людей их
распространявших — уже многие годы.