В северной части усадьбы людей было значительно меньше. Здесь
главным образом располагались мастерские и склады, где аптекарь
хранил сырье и готовые снадобья, и, должно быть, в обычные дни тут
царило такое же оживление. Сейчас место это казалось заброшенным.
Никто из гостей не должен был здесь появляться, а значит складские
помещения и крытые галереи не нуждались в траурном убранстве.
Миновав огород и отметив про себя, что устроено тут все далеко
не самым лучшим образом, Чжами приоткрыла тяжелую дверь и заглянула
на хозяйственный двор. Никого. Справа от нее располагалось
складское здание, выстроенное в обычном для Бьяншена стиле:
длинное, одноэтажное, чуть приподнятое на сваях, чтобы держать пол
подальше от холодной сырой земли. Слева на приличном от него
расстоянии построено было несколько домиков поменьше, и вид они
имели более причудливый: узкие, высокие, с крошечными окнами под
самой крышей и с глухими дверями, закрытыми на новенькие замки.
Это, как поняла Чжами из разговоров, были особые кладовые, где
покойный аптекарь хранил самые ценные и капризные ингредиенты и
снадобья, и где создал для них самые лучшие условия. В одной из
этих вот комнаток его и нашли умершим.
Хотя вокруг не было ни души, Чжами все же первым делом
направилась на нужный ей склад и отыскала там коробки с
благовониями. На обоняние полагаться не потребовалось, все было
самым обстоятельным образом рассортировано и подписано. Впрочем,
немногие слуги в этом городе умели читать и писать, и Чжами,
пожалуй, следовало также скрывать свои не всегда уместные
знания.
Прихватив коробки, она заперла дверь и, поколебавшись немного и
еще раз убедившись, что никого нет поблизости, направилась к особым
кладовым. Запах крови она почувствовала еще издалека, Чжами всегда
отличалась острым обонянием. От запаха этого, смешавшегося с
пряными ароматами благовоний и снадобий, мутило, и пришлось выждать
немного, чтобы справиться с тошнотой. Совладав с собой наконец,
Чжами аккуратно поставила коробки на землю, убедившись
предварительно, что там достаточно сухо, и направилась к
складам.
Первая же дверь была распахнута настежь, и внешний вид комнаты
не давал усомниться: гибель настигла аптекаря именно тут. Стена и
пол узкого, причудливо отделанного помещения были покрыты брызгами
и пятнами крови, именно ею пахло так назойливо. Несмотря на
прошедшее время кровь отчего-то не пожелала сворачиваться и
засыхать, что Чжами озадачило.