- А вот и Дэн Мо... - тихо проговорил Лу Сяо.
Чжаншан посмотрела на вышедших из ворот усадьбы мужчин и
уточнила:
- Который?
- Тот что моложе всех.
Градоправитель после разговоров о его жадности представлялся ей
этаким театральным злодеем-купцом, толстяком в богатых одеждах. Дэн
Мо был стройным, элегантно одетым мужчиной лет сорока, не больше, и
выгодно смотрелся на фоне своих спутников. Один из них казался
совсем дряхлым («Дэн Фэн, - пояснил Лу Сяо. - Городской судья»), а
второй казался очень худым и изможденным, и отличался очень
неприятной манерой двигаться — словно он кузнечик. Это оказался Дэн
Гао, младший брат градоправителя. Он казался куда старше Дэн Мо и
выглядел болезненным.
- Дэн Гао очень любит вино, дурман и женщин, - Лу Сяо правильно
расценил недоумение Чжаншан. Улыбнулся. - И очень не любит
трудиться, оттого все еще не сместил с поста своего старшего брата.
Проблема в том, что ни у кого из них нет наследников мужского пола.
Если так будет продолжаться, семья Дэн обречена.
Чжаншан повернулась и посмотрела в лицо сыинтину, на котором
отпечаталось какое-то мрачноватое удовлетворение. Перехватив ее
взгляд, мужчина покачал головой.
- Я сожалею об этом. Отец градоправителя Дэна позволил моему
отцу занять должность в управе, и сделал так, что она перешла мне
по наследству. Нас с господином Мо можно даже назвать друзьями.
но... я не могу отделаться от мысли, что во всем этом есть какая-то
особая божественная справедливость. Никто в семье Дэн не
заслуживает сына. Я не могу назвать их такими уж дурными людьми, но
они жадные, ленивые и поверхностные. Предки не желают, чтобы
подобные люди отдавали им подношения.
Пока они разговаривали, на сцене — тут, пожалуй, уместно так
выразиться — появилась шаманка. О Бошинь, самой известной из числа
местных колдуний, Чжаншан слышала не раз, и должна была признать,
что та производила впечатление, особенно сейчас, одетая в яркие,
причудливые церемониальные одежды. Она была рослой, широкоплечей, с
темной, орехового цвета кожей, и очень черными волосами, уложенными
в замысловатую прическу, украшенную перьями, изогнутыми ветками и
яркими бусинами. Все в ее образе кричало «Посмотрите на меня!
Склонитесь ниц перед моей силой!». Даже Чжаншан, относящаяся к
шаманкам без малейшего почтения, увидев Бошинь испытала трепет.
Словно нарочно вдалеке прогремел раскат грома, как будто
театральное сопровождение.