Решётка открылась, первым не спеша
вошёл Копытов, уж не знаю, я ему случайно в глаз попал, или они с
дружком междусобойчик устроили, фингал под глазом был вполне
приличным. Дубинка шлёпнула по ладони, появилась знакомая
улыбка.
– Привыкай к боли, Сазонов! До конца
смены осталось несколько часов, я хочу научить тебя
послушанию.
Раздался бухающий удар в стену, ещё
один. Вертухай повернул голову в том направлении.
– Катеев, тобой мы позже займёмся, – с
улыбкой направился ко мне.
А я совершил неожиданное, для
охранников по крайней мере, сорвался с места и на развитой скорости
врезался в Копытова, тот не успел среагировать, мой лоб влетел ему
в нос, смачно хрюкнув, он полетел на пол. Я за ним, кувырок, мои
ноги должны были попасть по корпусу второго вертухая, но Приходько
успел шагнуть назад, потому получил по колену, вскрикнул от боли,
инерция понесла его назад, удар затылком об решётку, обмякшее тело
сползает на пол.
В глазах зарябило от мелькавшего
текста… Опять: бла-бла…
Внимание
Защитник!
Необоснованные агрессивные
действия относительно потенциальных
защитников
…
Зэки заорали, подбадривая, где-то в
коридоре послышался шум, топот крепких ботинок. А я чувствую
разгорающийся азарт, попытался подняться, по спине прилетает
дубинкой, больно, но терпимо своего Копытов добился, я не успел
встать. Он кричал, вызывая подмогу, та уже спешила.
– Сазон, сука, п***ц тебе, из карцера
не вылезешь! Так и сдох…
Договорить он не успел, я извернулся
и, действуя на коленях, бросился на вертухая, игнорируя удары,
умудрился сбить его с ног, навалился всем телом, зажимая дубинку
здоровой рукой. Копытов едва ли не визжал от страха.
– Ссышь, гнида? Правильно делаешь! –
размахнувшись головой, заехал ему в челюсть, разбивая губы в кровь,
послышался треск зубов.
Копытов уже не визжал, он ныл, пытаясь
вырваться, а я, пока не поздно, решил добавить последний штрих.
Склонился над перекошенной от страха мордой и вцепился зубами в
ухо, захрустела разрываемая плоть.
– А-а-а! – завопил
вертухай.
– Бог шельму метит! – успел сказать
я.
По затылку прилетело, мигом вырубая
всё и свет, и сознание.
Сначала холод, а потом уже боль,
именно так я пришёл в себя. Прав сучонок Копытов, пора к этому
привыкать. Выплюнув тягучую солоноватую слюну и осколки зубов, я
попытался открыть глаза и не преуспел в этом. Всё намного хуже, чем
в прошлый раз, никаких тебе больничек с добрыми медсёстрами, про
перевязку и обезболивающие уколы тоже забыли. Хорошо хоть лангета
на месте, хотя толку от неё, били настолько сильно и неистово, что
гипс поломался в нескольких местах.