— И не только, — безмятежно отозвалась Дина. Винчестер уточнять
не стал.
— Грек, на тебе те, что возле пленников. Остальных берём на
себя. Поехали.
В принципе, сложность состояла именно в присутствии гражданских,
ибо самих тварей набралось не больше пары десятков. И пока они
сообразили что да как, троих снял Валентайн. А потом из-за
баррикады полетели мелкие тёмные сгустки, целенаправленно
устремившиеся к врагам. По-видимому, те понимали, что это такое,
старались увернуться или расстрелять на подходе, но тут ещё
перепуганные люди — кто падал на землю, пытаясь не попасть под
раздачу, кто кинулся бежать. И тварям стало совсем не до них. Они,
конечно, тут же сообразили, откуда ветер дует, да и шарахнули как
следует по груде железяк. Только там уже никого не было. Отряд
мгновенно рассредоточился — и понеслось веселье. Стреляли,
швырялись молниями (или огненными стрелами, это уж кто как мог),
тут же перебегали на другое место, петляя в развалинах, стараясь
увести их подальше, чтобы обезопасить людей. Однако противник тоже
оказался не пальцем деланный, в конце концов, пришлось-таки сойтись
в рукопашной. И вот тут Винчестер понял, что Дина имела в виду: она
крутилась просто с невероятной скоростью, ухитряясь отбиваться от
ангела, выпускать в него и других, что поблизости, чёрные молнии,
держать щит и прикрывать самого охотника. Её силы не иссякали, да и
не могли, учитывая, насколько богатая в этом мире была подпитка.
Алекс не отставал. Твари с трудом сдерживали огненные вихри, что
беспрерывно запускал в них маг, одновременно лихо орудовавший своим
зачарованным тесаком. Валентайн, как и было приказано, держался
позади, время от времени бесстрастно отстреливая особо
неосторожных. Чарли, поглядев на творившееся, плюнула и помчалась
собирать разбегавшийся народ, мудро рассудив, что на этом поприще
она принесёт гораздо больше пользы, нежели в локальной битве магов.
А вот Дин…
В какой-то момент его накрыло. Он не понял, что произошло,
почему противник с воплем отлетел куда-то в развалины, где и затих,
то ли отключился, то ли помер — его это уже не интересовало. Он не
понял, откуда взялся ослепительный свет, мгновенно затопивший всё
вокруг. Он даже не понял, что это был не гром с небес, а его
собственный голос.
— Memorare, O piissima Virgo Maria, non esse auditum a
saeculo, quemquam ad tua currentem praesidia, tua implorantem
auxilia, tua petentem suffragia, esse
derelictum…