— Я себе ничего не делаю, — немедленно возразила Дина,
пристально вглядываясь в свою модель. — А ведь ты прав… Вот,
значит, почему Санчес притащил её именно мне, он такое чует за
версту… Вот это я понимаю, профессионал.
Она покосилась на Дина с неподдельным уважением, а он скромно
возвёл взор к потолку, старательно делая вид, что вовсе не
раздувается от гордости.
— Ладненько, хватит на сегодня, — Дина прикрыла девицу матовой
полусферой и с явным облегчением отвернулась. — Ну, если ты не
сильно занят…
— Вот вообще ни разу, — горячо согласился Дин, немедленно
напрочь позабыв про подозрительную мертвячку.
— До пятницы я совершенно свободен,[3]
ага, — пробормотала Дина, немного удивившись такому энтузиазму. —
Что ж, моя обязанность, как хозяйки, всячески развлекать гостей и
не давать им заскучать, но, вообще-то, я с куда бОльшим
удовольствием послушала бы ещё про ваши похождения.
Она мило улыбнулась почему-то посмурневшему охотнику и жестом
пригласила за собой.
Вот они и болтали о том о сём в её гостиной, и пили совершенно
потрясающее вино — тёмно-тёмно-красное, почти чёрное, с то и дело
вспыхивающими в глубине синими искорками. Дин немедленно исполнился
подозрений, мол, мало ли, что за фигню ему подсунут, а Дина только
улыбнулась в ответ, придвигая ближе бокал, и тихо сказала:
— Тебе нужно, поверь.
Он рискнул поверить и понял, что никогда раньше за всю свою не
такую уж маленькую жизнь не делал ничего более правильного. Это и
была подлинная магия, не та, которая постоянно калечила им жизнь,
не та, что вызывала инстинктивное отвращение и желание стереть с
лица земли. Её благословение, это удивительное вино, воздух с
запахом леса и ванили, непередаваемо спокойный мир — всё это было
настолько… настоящим? Да, именно так. И в какой-то момент он даже
осознал, что чувствует собственную силу, тот самый дар, о котором
говорил Алекс, чувствует, как она мягко пульсирует по венам, что-то
неуловимо меняя и поправляя, но даже не удивился, словно так всё и
должно быть — просто усмехнулся мимолетно и продолжил свой рассказ.
А она слушала так внимательно, не сводя с него взгляда, в котором
то и дело вспыхивала тьма, та самая, от которой он просто с ума
сходил. И он почему-то понимал, что она не просто слушала, но
слышала, не жалела, а сопереживала, не пугалась, но старалась найти
выход, словно проживая эти истории вместе с ним. Немного, всего-то
три-четыре не самых сложных и мрачных, не хотелось ему сейчас
вспоминать самое плохое…