К вечеру Кипелов вернулся в гостевые
палаты. Снег за окнами усилился, стал крупнее и вился по воздуху,
превращая улицы в зыбкий водоворот сумеречного света и белизны.
Ветер посвистывал в рамах. Валерий сбросил плащ, вдохнул тёплый
воздух светлицы, прошёлся по комнате, выглянул в коридор.
Ни души. Пора.
Он быстро выдвинул лавку и подпер ею
дверь. Так спокойнее.
Сев на край кровати, Валерий развязал
поясную сумку. В глубине, плотно укутанный в мягкую ткань, лежал
хрустальный шар. Он вынул его, держа обеими руками, как нечто живое
и ранимое. Свет от лампады отразился в нём, преломившись в тусклом
фиолетовом мерцании. Шар будто дышал, жил своей тихой незаметной
жизнью.
Кипелов долго глядел в глубину шара.
Фиолетовый огонёк внутри трепетал, искрился, манил. Его сияние было
не просто светом — оно проникало в сознание, расшатывало
"внутренние замки". Валерий чувствовал, как отступают лишние мысли,
остаётся только напряжённое ожидание.
"Князь Радомыслов... услышь меня..."
— прошептал он, не сводя взгляда с шара.
Фиолетовая точка замерла, будто
прислушалась. Потом вдруг вспыхнула ярче, закружилась, как живое
существо, пробуждённое зовом. Валерий замер, затаив дыхание.
"Князь Радомыслов..." — повторил он,
твёрже, настойчивее. — "Князь Радомыслов, услышь меня..."
Свет разросся, заполнил собой весь
шар. Тот стал похож на крохотное солнце в ладонях Валерия —
холодное, неземное, магическое. Казалось, ещё мгновение — и оно
воспламенится.
Комната озарилась ослепительным
фиолетовым сиянием. Оно выплеснулось на стены, заиграло в складках
меха, заструилось по побелке. Тени от предметов поползли в стороны,
словно убегая прочь.
Валерий не знал, что скажет князь и
как отреагирует на его вести. Но он чувствовал, что вот-вот услышит
его. В какой-то момент сияние внутри шара вспыхнуло особенно ярко —
и в нём начали проступать очертания...
Очертания в сияющем хрустальном шаре
складывались в лицо князя Радомыслова. Лик возник медленно, как
будто собираясь по крупицам, постепенно прорисовываясь и обретая
ясность в глубине магической сферы. Вот уже чётче проступили
тонкие, надменно изогнутые брови, горделивый профиль, аккуратная
борода. Наконец, глаза князя открылись, и взгляд их устремился
прямо на Валерия: пронзительный, гипнотический, смотрящий через
пространство из десятков вёрст.