Кипелова грели слова князя о
повсеместном везении, которое дарили ему высшие силы. Но он не
верил, что эта удача бесконечна. Он не мог позволить себе всецело
надеяться на неё.
— Кажется, понял, — произнёс Кипелов.
— Всё сделаю… Попробую сделать… Благодарю тебя, князь. Обстановка
велит действовать немедленно, ночь вот-вот наступит.
— Твоя правда, закат уже догорает под
тучами… Что-ж... Удачи, странник. Я буду ждать вестей и готов
помочь уничтожить кровопийцу, — подытожил Радомыслов.
Лик князя в шаре начал тускнеть,
теряться в волнах света и тени. Ещё миг — и всё исчезло.
Хрустальный шар потух.
За окном неумолимо приближалась
ночь.
Кипелов знал, что медлить нельзя.
Он должен был идти — сейчас.
Валерий поднялся с кровати, осторожно
отодвинул лавку от двери, и древесина едва слышно заскрипела, будто
жалуясь на прерванный покой. Он задержал дыхание и прислушался:
палаты ответили ему абсолютной тишиной.
Приоткрыв дверь на узкую щель,
Валерий осторожно выглянул в коридор. Везде по-прежнему царило
молчание, нарушаемое лишь трепещущими огоньками нескольких масляных
лампад, которые едва справлялись с густым мраком. Их свет дрожал на
стенах, наполняя воздух мятежными тенями.
Сжимая в руке поясную сумку, Кипелов
вышел в коридор, чувствуя лёгкую вибрацию, исходящую от
хрустального шара. Он вибрировал едва ощутимо, как странное живое
существо, проснувшееся после долгого сна. Валерий нутром чувствовал
его силу — мистическую, необъяснимую. Шар словно понимал, куда они
идут. И знал, что ночь будет долгой.
Ступая почти на цыпочках, Валерий
направился к широкой каменной лестнице, ведущей наверх. Он двигался
медленно, напряжённо вслушиваясь в каждый шорох, боясь пропустить
звук шагов чужих ног.
Скудный свет лампад выхватывал из
тьмы массивный гобелен, висящий вдоль лестницы. Валерий на секунду
остановился, увидев его. Гобелен изображал жуткую, полную насилия
сцену — женщину, сжимающую окровавленный меч, и обезглавленное тело
в роскошных персидских доспехах, распростёртое на земле. Чуть в
стороне стояла служанка с мешком, в котором, вероятно, уже
покоилась голова поверженного.
Иудифь. Валерий сразу узнал сюжет.
Олоферн, военачальник Навуходоносора, погиб от рук этой женщины.
Библейская сцена была исполнена с невероятным мастерством. В
пульсирующем свете лампад казалось, будто персонажи едва заметно
двигаются, а кровь продолжает стекать по клинку Иудифь. Женщина
глядела прямо в душу, её глаза были живыми — слишком живыми.