Кипелов увидел, как на стене, возле
самого потолка, начали появляться новые борозды. Нечто невидимое
медленно ползло вниз, оставляя глубокие следы. Это не укладывалось
в рамки его понимания. "Оно реально," — думал он. —
"Оно здесь."
Скрежет стал отчётливее, линии когтей
подбирались всё ближе к кровати мальчика. Егор тихо спал, не
подозревая об опасности. Кипелов был в ужасе, но его мозг продолжал
лихорадочно работать. "Оно невидимо, но осязаемо," — вновь
и вновь повторял он про себя.
Когда когти оказались на середине
стены, совсем близко к кровати, Кипелов понял, что пора
действовать. Его смелая идея, которая поначалу казалась ему глупой,
внезапно стала обязательной к исполнению. Он резко схватил горшок с
мукой и широким размахом бросил содержимое в сторону невидимого
существа.
Мука рассыпалась в воздухе, оседая на
невидимом, но теперь уже проявившемся существе. В свете лучины
Кипелов узрел очертания чего-то чудовищного. Нечто, с грубой,
дубовой кожей. Его искривлённое тело было оскалено в злобной
гримасе. Глаза — два чёрных провала с крупными глазными яблоками в
глубине смотрели прямо на Кипелова.
Он застыл. Зрелище парализовало его,
но лишь миг. Демон, это существо, было пугающе знакомым. Его
мерзкая морда носила черты, которые Кипелов никак не мог не узнать.
Он понял, где видел его раньше.
Мука покрыла существо плотным белым
слоем, обозначив его уродливую форму. Демон, оказавшийся вдруг
видимым, остановился на мгновение, словно поражённый такой странной
неожиданностью. Его глаза, утопленные в костяной маске, встретились
с взглядом Кипелова. И в этот миг демон понял, что его видят.
Тихое, зловещее рычание раздалось из глубины мерзкой слюнявой
глотки. Звук был низким, вибрирующим, и пробирал до самых
костей.
Тело существа, покрытое грубой
перепончатой кожей, белело в свете лучин. Костяная голова с
клювообразной мордой, обрамлённая грубыми шипами, выглядела словно
череп какой-то доисторической птицы. Длинный, влажный язык мелькнул
в воздухе, словно хлыст, оставляя за собой блестящий след. Существо
проявилось окончательно. Судя по пронзительному взгляду, оно было
разумным, и уже осознало, что всякая маскировка потеряла смысл.
Кипелов не мог отвести взор. Сердце
колотилось как бешеное, ожидая неминуемого конца, но где-то далеко,
на краю сознания вспыхнула надежда. Он видел это существо раньше.
Воспоминание пробивалось сквозь пелену панического страха, яркое,
как солнечный луч.