— Это все не важно, — Кайлен напряженно нахмурил брови. —
Существенно не то, что у нее было, а то, чего у нее не было.
— И чего же у нее не было? — нетерпеливо спросил Шандор.
— Крыльев.
Больше всего Кайлену хотелось ворваться в дом к лесорубам,
схватить этого засранца Василя за грудки и хорошенько трясти, пока
не перестанет из себя первого скептика на деревне корчить. А может
даже приложить его пару раз спиной об стену, как Сорина об дерево.
Но заниматься в таком душевном смятении хоть чем-то, связанным с
расследованием, было исключительно вредно. Так что Кайлен прошел
мимо дома, злобно уселся в самоходку и не менее злобно поехал
обратно в деревню, надеясь, что по дороге немного успокоится и с
Гораном сможет переговорить уже в более вменяемом состоянии.
— Вы его не сглазьте только, как Мунтяну, — громко, чтобы
перекрыть шум мотора, сказал Шандор.
— Мунтяну не врал, он был честный говнюк, от души, — мрачно
буркнул Кайлен. — Так что Василя я, пожалуй, не сглажу, а сразу
прокляну.
Сержант полиции Кронебурга Мунтяну действительно был совершенно
искренним скептиком. И не забывал высказывать свой скептицизм самым
хамским образом при всяком удобном случае, за что в конечном счете
и поплатился. Если шутишь про ведьмовские подклады при колдунах,
тебе вполне могут пожелать таким обзавестись, чтобы на себе понял,
про что шутишь. И, поскольку пожелания колдунов имеют силу, у тебя
вскоре обнаружится влюбленная в тебя по уши троюродная сестрица,
которая приподнесет тебе в подарок цепочку для карманных часов,
предварительно сотворив на ней приворот на крови. Кривоватый, но
вполне действующий.
Первую неделю сержант Мунтяну сгорал от пылкой страсти незаметно
для коллег. Ко второй неделе начал регулярно делиться впечатлениями
о девице, занявшей все его мысли, с другими полицейскими. А к
третьей — сочинять отвратительно пошлые любовные стишки, и ровно в
этот момент капитан Фаркаш наконец заподозрил неладное.
Кайлен, к которому тот прибежал возмущаться, потребовал дать ему
зачесть плоды литературных потуг Мунтяну, очень сильно смеялся и
предлагал все так и оставить, чтобы наслаждаться творчеством
сержанта и дальше. Не всерьез, конечно: дальнейшее развитие событий
вполне грозило клиникой для душевнобольных, а по-настоящему дурного
он сержанту не желал. Так что Кайлен явился в участок, разговорил
Мунтяну насчет объекта его страстных вожделений, заполучил часы в
руки, когда тот начал хвастаться подарком, и снял приворот прямо на
глазах у сержанта.