— Да куда я от тебя! — немедля заверил он.
— Ну вот, а Кайлен уедет…
— Дак, я ему то же самое сказал!
— И правильно сказал. А он — дурень, — она повернулась к
«дурню», смерила его осуждающим взглядом и тут же потребовала: —
Айда уже! Надумаешь еще раз нашу последнюю свиданку портить,
скалкой тресну. Не погляжу, что благородный.
— Это семейное у вас, — хихикнул Кайлен. — Осталось еще
дождаться, как мне Андра затрещину влепит. И отец твой, когда
приедет.
____________________
[1] Читается «Щуль а рунь» — «Иди, мой
милый!».
Лампу в этот раз Мария все-таки запалила сразу: в доме было
совсем темно. Кайлен забрал керосинку у нее из рук, поставил на
подоконник, а потом прижал ее к стене прямо у двери. Крепко
переплел свои пальцы с ее пальцами, завел руки вверх, над головой,
вдавил их в стену и тут же поцеловал. Так, будто они полгода не
виделись, а не только вчера вот тут на кровати полночи кувыркались.
Темная энергия ночи, плескавшаяся внутри него, поднималась из
глубины, только уже не тихая и спокойная, а дикая и неумолимая. И
вовсе не холодная — горячая, как полыхающее в камине йольское
полено.
— Бешеный совсем перед дракой, — улыбаясь, сказала Мария
вполголоса. И очень верно уловила его настрой. Только не перед
дракой, но этого он ей не рассказывал и рассказывать не
собирался.
— А тебе нравится, — уверенно ответил Кайлен и жадно куснул ее в
шею. Мария выразительным стоном подтвердила, что нравится, даже
очень.
«Платье бы не порвать… — подумал Кайлен той частью своего
сознания, которая была то ли слишком человеческой, то ли слишком
летней, и пока еще беспокоилась о том, что у Марии в этом доме нет
запасной одежды. — Да кой курац?! Кто вообще сдерживается в
праздник?.. Уж точно не тот, кто готовится к ритуалу!» — немедля
возмутилась другая, у которой все еще получалось складно думать, но
это не могло продлиться долго.
В самом деле, кто сдерживается в праздник?.. Он дернул, разрывая
с громким треском, стороны ткань сперва платья, а потом сорочки и с
наслаждением припал губами к обнаженной коже.
— Бешеный, — шепотом повторила Мария, суматошно скользя ладонями
по его волосам и плечам.
«Не дойдем мы в этот раз до кровати… Позже, может…» — подумал
Кайлен, потратив на это ценное открытие все жалкие остатки связных
мыслей. А потом позволил полностью затопить себя густой темной
горячей волне, которая так хотела выплеснуться, выразиться
наружу.