Постель была жёсткой и неудобной. Обычная деревянная скамья с
тонкой войлочной подкладкой. Чуть только Максим прилёг на неё, как
бесповоротная реальность привела его в отчаяние: уснуть не
получится. Домашний ортопедический матрац с функцией памяти теперь
казался сладкой сказкой.
Через минуту, как погасили свет, дом вздрогнул от раскатистого
Федотова храпа. Завибрировали половицы, задребезжали стёкла, и
что-то залязгало в печке. Сам воздух как будто колыхался от рёва
турбины, что была встроена в глотку Федота. По крайней мере, Максим
не мог придумать другого объяснения, как хозяин дома способен
издавать такие громкие звуки.
А ещё через несколько минут в сон провалился и сам Максим. Всего
на миг, пусть и растянулся тот на половину ночи. Обратно его
вернуло ощущение, будто по телу ползают насекомые и мерзко щекочут
кожу.
Максим открыл глаза. Он лежал на боку, спиной к комнате и видел
перед собой лишь непроглядную тьму. Но сзади кто-то стоял и
суетливо дышал. Этот кто-то методично ощупывал тело Максима,
тихонько бормоча:
– И здесь нет метки… И здесь тоже нет…
Ребёнок? Когда окончательно рассеялся туман сна, Максим осознал,
что щупают его детские пальцы. Он резко развернулся и сел.
Мальчик лет шести округлил глаза от неожиданности и отступил.
Замер, даже дыхание задержал, словно каждое движение могло его
выдать. Но прежде чем Максим успел сообразить, что происходит,
раздался приглушённый голос Федота:
– Сева, а ну брысь к себе! Ты чего к гостю пристал?
Хозяин дома вырос из темноты возле своего отпрыска и развернул
его к себе, дёрнув за плечо.
– Но у него нет никакой метки, – ошарашенно залепетал мальчик. –
Он не должен здесь быть. Он, наверное, и не знает об этом.
– Иди спать, Сева, – твёрдо велел Федот.
И ребёнок не стал больше спорить. Прошаркал к печке и скрипнул
дверью.
– Ты уж извини, Максим, – виновато обратился Федот к гостю. – Не
думал, что он полезет к незнакомцу. Вообще, малый у меня не от мира
сего. Сидит себе целыми днями, углём каляки малякает и мало чего
соображает. Думал, опорой моей будет, а оно вишь чего.
– Бывает, всё а порядке, – выдавил улыбку Максим. – Увлечён,
видать, чем-то. Он всё про метки какие-то говорил…
– Да, не бери в голову. Бредни это всё.
Федот зевнул и поплёлся к своей кровати. Уже очень скоро из его
угла раскатистой волной распространился храп.