МакМиллиан снова принялась болтать, а я закончила есть свой суп. Мой мозг следовал неправильными путями, сбивался с пути, и пунктом его назначения неотвратимо был Себастьян МакЛэйн. Я разрывалась между неискоренимой необходимостью снова увидеть его во сне и желанием оставить эти иллюзии за спиной.
Кайл заскочил на кухню несколько минут спустя, мрачный, как никогда.
– До глубины души я не переношу МакЛэйна… – изрек он.
– Постыдился бы так говорить о том, кто кормит тебя, – прервала его экономка на середине фразы.
– Лучше умереть от голода, чем иметь дело с ним, – раздраженно ответил он. Злость, звучавшая в его голосе, заставила меня вздрогнуть. Он не был преданным слугой, как я уже догадалось, но его ненависть была почти животрепещущей.
Кайл открыл холодильник и достал две банки пива.
– Спокойно ночи, милые синьоры. Я возвращаюсь в комнату отметить мой развод, – нервный тик появился в уголке его правого глаза.
Мы с экономкой молча переглянулись, глядя, как он уходит.
– Это было совершенно нетактично – так говорить о бедном синьоре МакЛэйне, – произнесла она, а потом хмуро взглянула на меня: – Думаете, он может покончить с собой?
Я улыбнулась прежде, чем смогла себя сдержать.
– Он не кажется мне способным на такое, – успокоила я ее.
– Верно. Он слишком поверхностный, чтобы испытывать глубокие чувства к кому-либо, – с неприязнью ответила она. Опасения за Кайла исчезли, как роса от солнца, и она принялась перечислять мне преимущества жизни загородом по сравнению с городом.
Я помогла ей помыть тарелки, и мы вернулись обратно: я – на первый этаж, она – в комнату, расположенную рядом с кухней, на нижнем этаже.
Я долго ворочалась в кровати, пока не заснула, провалившись в беспокойный сон. А с утра у меня были мокрые щеки от ночных слез, о которых я ничего не помнила.
Себастьян не приснился мне этой ночью.
День спустя был вторник, и МакЛэйн уже целый час сердился.
– Сегодня придет МакИнтош, пунктуальный, словно налоговый инспектор, – мрачно изрек он. – И я никак не могу отговорить его от этих визитов. Я уже все попробовал. От угроз до мольбы. Кажется, он непроницаем ко всем моим попыткам. Он хуже мародера.
– Возможно, он хочет убедиться, что Вы хорошо себя чувствуете, – произнесла я, чтобы что-нибудь сказать.
Он посмотрел мне в глаза, а потом расхохотался.