– А что вам за забота до этого дома, господин?
Я видел, что вся его приветливость куда-то исчезла, и полез в карман за монетой, чтобы вдохновить его на дальнейший рассказ. Но мужик, заметив мой жест, протестующе замахал рукой:
– Не надо никаких денег! Не возьму от вас ничего. Еще скажите, что не знаете, кто там живет!
– Я и вправду не знаю. А как туда добраться? – гнул я свое, словно не замечая их кислых физиономий.
– Честный человек ни за что не пойдет туда. Но – ваше дело, господин хороший, – пробубнил мужик, —
– По этой дороге доедете до леса. Там развилка будет. Повернете направо. Еще с полчаса двигайтесь до самой вырубки. Затем вдоль нее, пока сосновый борок не начнется. И – там уже недалеко, сами найдете!
Я поблагодарил и уже тронул коня, но он обернулся и крикнул мне вслед:
– А живет там – ведьма! – и, нахлестывая гнедых, поспешил со всей компанией прочь.
Ну что за темный народ! Научить бы этих невежд уважению к истинной магии! У меня вдруг так и зачесались руки выкинуть что-нибудь эдакое, чтобы они в штаны наделали со страху, но я сдержался. Ни к чему сейчас все эти игрушки. Да и лишнее внимание к собственной персоне привлекать незачем.
Джокер послушно перешел на рысь, наполовину погружая копыта в желтый песок. Наконец, я получу хоть одну из отгадок! С этой мыслью я нетерпеливо выслал коня, и он сорвался в галоп.
Мы с ним пронеслись по полевой дороге до самого леса, затем по более твердому грунту среди солнечных бликов и зеленых ветвей, норовящих хлестнуть по лицу, миновали развилку, свернули под темные своды хвойного леса, и так скакали без передышки, пока я не увидел свежие пни тянувшейся вдоль дороги вырубки. Пахло опилками и еще влажным деревом. Здесь я перевел Джокера на шаг, отдав ему повод и позволив восстановить дыхание. Его длинная шея блестела от пота, на плечах собрались клочья белой пены. Он отфыркивался и встряхивал гривой, отгоняя назойливых мух.
Вскоре высокие и прямые, как свечи, сосны чуть расступились, и моему взгляду предстала картина из моих видений, точно такая, как я запомнил, вплоть до мелочей: два огромных дуба, словно заслоняющие собой избушку, бьющий между корней ключ, золотой свет, пронизывающий верхушки окружавших меня деревьев, и, наконец, – ярко-алые, веселые петушки, пляшущие на потемневших ставнях окон, довершали образ.