Начиная поскуливать, я лащусь о ее плечо.
– Не подлизывайся, не поможет. Ты сегодня прямо сама не своя, где твое солнечное настроение? Сон опять нашептал?
Как объяснить сестре, что мой сон не просто повторился, а модифицировался. Но ГМО может принести меньше вреда, чем мои слова… И всё же я сказала…
– В этот раз в лодке со мной была… ты вместо мамы…
Отмахнувшись, Оля начинает поднимать меня со скамейки посредством детской игры «тянем-потянем»:
– Ерунда! Резко проснувшись, человек не помнит деталей сна. Утром ты увидела меня – вот и всё объяснение. Пойдем-ка домой пить чай.
Мишка уютно спал, и мы уединились на кухне.
– Мне что-то не хочется чаю. Может, винца? Маму помянем…
Поднявшись на носочки, Оля изящно вытянулась в струночку и открыла дверцу верхнего шкафчика.
– Как балерина на пуантах… еще чуть-чуть, и достану… Эх, рука моя перебинтованная…
Подталкивая пальцами раненой кисти бутылку к краю, Оля неожиданно оступилась, и темная емкость соскользнула с полки, завершив свой недолгий полет брызгами зеленого стекла. Вишневое пятно медленно расползалось по кафельному полу. Поджав испачканную каплями вина ногу, Оля виновато улыбнулась:
– Прости… Ты чего побледнела, Люсик?
Я молчала, судорожно проглатывая несчастье, которое багряным пятном закрыло пространство.
…Капли сползали по ее ноге, превращаясь в кровь…
…
Пробудившиеся лучи солнца, не торопясь, обнимают спящий дом. Кутаясь в желтую ветровку, подросток слегка натянул убегающий поводок, и мордочка собаки от внезапной остановки попала в солнечный промежуток между высокими тенями широких печных труб на крыше. Зажмурив от яркой вспышки глаза-бусинки, собака замерла на полушаге, с явным удовольствием впитывая взошедшее солнце.
Утренний луч широким мазком нарисовал на линолеуме притягательную полоску. Оля поставила голую ступню на теплую поверхность и тоже зажмурила глаза от удовольствия, как та милая собачка перед подъездом.
Недолго постояв, Оля посмотрела на часы, кивнула широкому согревающему лучу и осторожно выбралась из нашей квартиры. Она выпорхнула из подъезда, будто подхваченная цветными крылышками своей сумки-бабочки, и поспешила на вокзал.
Третий комковатый, сырой и бесформенный комочек последовал в мусорное ведро. Безнадёжно вздохнув, я присела на край табуретки.
– Тетя Люся, может, сегодня бутерброды? – миролюбиво произнес Мишка, шаркая ногами под табуретом.