— Мальчик, — Ангел улыбается краем рта, — ты таких любишь.
Что ж, надо будет зафиксировать смену моих интересов. Хочу драть мордатых, матерых мудил. Такие в числе местных рабов тоже имеются в достатке. Таким утыркам буду делать скидку, за то что будут прорабатывать и мою стресс-зону.
Но сегодня сойдет кто угодно.
Я забираю карточку – она ко всему прочему и магнитный ключ, и соскакиваю с барного табурета.
Все перестает иметь значение. Лица тусующихся в зале смазываются, звуки – уходят за плотную стену моего отчуждения.
Плевать на них. На весь мир вообще плевать!
Я иду брать свое в кровавой валюте!
Он и вправду ждет меня лицом в пол.
Причем судя по всему – занял эту позицию не заслышав стук моих каблуков за дверью, а приготовился сразу как вошел.
И не шевелится, когда я оказываюсь в номере, прохожу в паре сантиметров от его пальцев и останавливаюсь у изящного черного столика.
В раскладывании девайсов есть своя музыка. Будто, касаясь рукояти хлыста, я сыплю щепоть за щепотью горячий пепел на изрезанную дырами собственную душу. И пепел тот – хоть и жжет, но после его раскаленных прикосновений раны перестают кровить.
Мой арсенал – треххвостый хлыст, длинная плеть, строгий флоггер на десять хвостов…
Было время, когда я хотела иметь плетку на каждый день недели. Потом их у меня стало больше, чем дней недели.
Я разворачиваюсь к своей тихой жертве. Он стоит на коленях, как образцовый раб, не движется, не говорит – ведь я ему этого не разрешала.
И только светлый пучок пшеничных волос, собранный на затылке, выдает мелкую дрожь моего сегодняшнего мальчика для битья.
Да, когда соглашаешься на ад без права на отказ – тебе скорей всего будет страшно. Ведь я – не даю гарантий. Я вообще ничего не даю. Все те, кто хотят стать моими клиентами, получают памятку, что я вообще вертела все их правила. И стоп-слова для них нет и не будет.
За то они мне и платят, если честно.
За ощущение, что спасения нет и не будет.
Я выбираю плеть вслепую, просто стоя спиной к столу и проведя по теплым, ждущим моего выбора оплетенным рукояткам. Обнимаю ручку пальцами, замахиваюсь, звучный холостой щелчок рядом с ухом Ива.
Я вижу, как он вздрагивает.
Я слышу, как он тихо выдыхает – то ли от облегчения, то ли страха.
Ну-с, приступим!
Две вещи происходят в эту минуту одновременно.