Дома обнаружились Гульнара Тимофеевна и младший брат Женька,
вернувшийся из школы. Ала должна была подойти вот-вот, Марат
Владимирович к вечеру после работы.
Потенциальная тёща ничуть не расстроилась от моего появления и
не оказала сопротивления вторжению.
- Вот не знали, что ты зайдёшь. Алла сказала – завис на
аэродроме до осени. Маратик вон ремонт затеял.
Действительно, дом внутри и частично снаружи выглядел
разгромленным. Часть кровли снята, видны брусья стропил. Пойдёт
дождь – зальёт, можно в спальне разводить карасей. Видно,
рассчитывали, что в мае обычно сухо, не учитывая закона
подлости.
- Юра! Я сейчас Женьку буду кормить. Пообедаешь с нами или
Аллочку обождёшь?
- Обожду.
- А сам так слюну глотаешь, что кадык ходит вверх-вниз. Садись!
Для солдата много не бывает. Есть возможность – кушает впрок.
Понятливая женщина и хлебосольная, ценю, отказаться – обидеть. Я
с радостью подчинился.
Примыкавшая к маленькой кухоньке столовая, не обезображенная
ремонтом, отливала советским шиком. В углу стояла массивная
ламповая радиола, укрытая до половины белоснежной салфеткой, выше
неё на полке громоздились пластинки. Такие твёрдые, массивные,
хрупкие, время винила придёт не скоро. Громко стучали высокие
напольные часы с блестящими бронзовыми гирями за стеклом. В
серванте поблёскивал хрусталь и чайный сервиз, хоть семья
использовала обычные тарелки и кружки. Хозяйка поставила передо
мной тарелку с гербом СССР и надписью, прославляющей
сколько-то-летие потребительской кооперации в стране, налила в неё
борщ, себе и Женьке тоже по тарелке.
Я едва сдерживался, чтоб не проглотить всё залпом – и жижу, и
солидный кусок плававшей в ней говядины. Мелкий паразит, которого
домашним борщом не удивишь, ковырялся нехотя.
- Небось, в армии так не кормят?
- Конечно – нет, Гульнара Тимофеевна. Да и мама дома далеко не
всегда готовила. А уж при немцах в оккупации…
- Ты был партизаном? Убивал фашистов? – враз оживился Женька,
упитанный черноглазый маломерок лет тринадцати-четырнадцати.
- Не буду врать – нет. Мне только семь исполнилось, когда они
пришли.
- Тогда – связной у партизан! Пионер-подпольщик, ночью листовки
расклеивал! – не унимался тот, по неведомой причине желавший мне
героического прошлого, а не будущего. Наверно, в школе хотел
похвастаться. Здесь, далеко от мест боёв, ветеранов куда меньше,
чем на западе СССР.