Чтобы не создавать себе в дальнейшем
лишних проблем с возможной паникой в стане врага, не стал
дожидаться, пока они, вновь прибывшие, выйдут из своих автомобилей.
И как только кортеж остановился, тут же открыл огонь, первой серией
выстрелов из пяти патронов уничтожив всех, кто находился в машине
охраны – благо их там было ровно пять.
Атака произошла быстро, и вышедший из
машины поправляющий китель генерал не сразу смог понять, что за
пару-тройку прошедших секунд охраны у него несколько поубавилось.
Однако вскоре до него дошло, что обстановка вокруг не статична и
постоянно изменяется. Оно и понятно, ведь раз в полсекунды
кто-нибудь из стоящих рядом или неподалёку солдат и офицеров
совершал последнее в своей никчемной жизни падение на землю или в
лужи, что оставил недавний дождь, а кто-то даже ухитрялся
украсить свою смерть потоками крови. Генерал и оглянуться не успел, а почти все его
сопровождающие уже валялись на взлётно-посадочной полосе и окрест
неё в странноватых позах, умерев от передозировки
свинца.
Что же касается его самого, то
ликвидировать генерала я пока не собирался. Ввиду того, что этот
высокий армейский чин мог знать что-то важное и представлять собой
бесценный кладезь информации, крайне необходимой для нашей
разведки, его и находившегося с ним в свите полковника ждала другая
судьба. Я решил на время вывести их из игры и максимально
обездвижить. Как только решение было принято, каждый из немецких
офицеров тут же получил по ранению в ступню и тем самым на время
был лишён возможности активно передвигаться.
Неожиданно в двери фюзеляжа самолёта
возникла фигура в шлеме и кожаной куртке. Это явно был кто-то из
членов экипажа – в момент уничтожения кортежа он находился внутри
и, вероятно, услышав доносящиеся с улицы звуки и крики, решил
посмотреть воочию, что происходит. Выглянул. И, думаю, вряд ли
обрадовался увиденной картине. Но для меня это было неважно, ведь
тех мгновений, пока он находился в ступоре, мне вполне хватило на
то, чтобы пустить ему пулю в голову.
Нажал на спусковой крючок, и когда
пуля уже покинула ствол винтовки, задумался:
«А вдруг наш лётчик не сможет поднять
самолёт в небо? Зачем я уничтожаю пилота, которого можно заставить
сесть за штурвал?»
Но тут же выкинул эту мысль из
головы.
«Старший лейтенант Тамбов сказал, что
умеет на этой модели самолёта летать, значит, сможет».