Глядя на очередь людей к лестнице,
невольно поймал себя на мысли «А влезут ли все бойцы, или нам
придётся ещё какой-то самолёт взять в «аренду»? И, кстати, ведь у
нас же ещё и пленные есть. Надо с ними тоже будет что-то
решать».
Нужно сказать, сейчас жизнь пленных
напрямую зависела от вместительности самолёта. Я не сомневался, что
для генерала и полковника места найдутся, а вот для рядового
состава – солдат и техников – пока неясно.
Так оно и вышло. Наши бойцы завели в
самолёт немецких офицеров, а затем зашли сами, набившись внутрь
корпуса, как в автобус в час пик. При этом пленный рядовой состав
остался лежать на взлётке.
Заметил, как Воронцов начал мне
призывно махать руками.
«Ага, вас понял! Слезаю», – сказал я
себе и ещё раз, что называется, на посошок, пробежал взглядом
территорию контролируемого объекта.
Потенциальная живность на ранее
зачищенных точках не подавала признаков жизни.
– Вот и хорошо! – прошептал я и
опустил голову вниз, чтобы посмотреть, куда нужно будет поставить
ногу для начала спуска.
И тут же завис, потому что в голове
словно бы застыла картинка, которую я случайно увидел боковым
зрением. На восточной окраине аэродрома было движение. Немедленно
сфокусировал зрение в том направлении. И увидел то, что видеть
совершенно не хотел, и до последнего момента рассчитывал, что этого
нам удастся избежать.
Мчащаяся на большой скорости немецкая
бронетанковая колонна двигалась к аэродрому со стороны
Троекуровска, и это недвусмысленно говорило, что нашу эвакуацию
пытаются сорвать.
– Ёлки-палки! – выругался я, хотя
где-то в душе знал, что по закону подлости нечто подобное просто
обязано было случиться.
С другой стороны, стоит признать, что
этого и не могло не произойти. Столб чёрного дыма был виден за
десятки километров вокруг, его просто не могли не заметить. А если
учесть, что, скорее всего, незамеченный мной немецкий радист
доложил наверх о происходящем бое на аэродроме, то всё происходящее
было закономерно – немцы обязательно послали бы сюда войска. Просто
где-то в глубине сознания, в душе, я хоть и прекрасно понимал
обстановку, но надеялся и верил, что мы всё же успеем спастись,
прежде чем противник сообразит, что конкретно тут
происходит.
Но враг успел организоваться и
собирался не дать нам исполнить задуманное. Стало очевидным, что
если я прямо сейчас побегу к самолёту, то времени всё равно не
хватит, я же не умею телепортироваться. Очевидно, что за то время,
пока я буду бежать, немцы приблизятся на дистанцию выстрела, и
дождавшийся меня самолёт не сможет взлететь. Во всяком случае с
нами на борту. Танки врага попросту преградят нам путь, перекрыв
взлётно-посадочную полосу, или, что тоже вероятно, расстреляют
прямой наводкой.