И тут вдруг случается это. Внезапно на нас обрушивается ледяной поток воды. И пока сидящий на мне Рома, таращась на девок, перевернувших таз, пытается сообразить, что к чему, я хватаю свой пистолет, так удачно оказавшийся рядом.
– Нет, – испуганно шепчет вмиг побледневшая Алёна. – Илья, прошу тебя!
Направляю ствол аккурат Беркутову в голову.
– Дёрнешься, пристрелю к чертям собачьим, – предупреждаю, прислоняя пистолет к его виску. – И я, мать твою, не шучу...
2. Глава 2 Рокировка
– Илья, пожалуйста, убери пистолет, – умоляет та, из-за которой весь сыр-бор.
– Встал, – командую спокойно.
Ноль реакции.
– Ты тупой, что ли? – ещё разок даю почувствовать дуло, упирающееся в его черепную коробку.
– Ром, пожалуйста, Ром, сделай то, что он просит, – призывает девчонка к здравому смыслу.
– Не растерялся, – с презрением изрекает Птица, но всё же, усмехаясь, встаёт.
– Пасть закрой свою.
Бесит неимоверно.
– Илья…
– Шмотки забрал и свалил отсюда по-быстрому, – киваю в сторону выхода.
– Ты сейчас серьёзно?
– А ты, я смотрю, прямо-таки жаждешь получить пулю в лоб, – раздражаюсь, потому что терпеть не могу вот таких непонятливых.
– Могу сказать то же самое про тюремный срок. Или ты подашься в бега после того, как меня пристрелишь?
– Там я уже был, так что не хрен меня пугать.
Меняется в лице. Пора бы уже догнать, на кого бычится.
– Парни, а давайте вы успокоитесь и…
– А давай ты просто закроешь рот, – перебиваю рыжую кнопку, отчего-то возомнившую себя парламентёром. – Куда намылилась, Ляль? Стой, где стоишь. Подальше от этого своего столичного пижона отошла. Отошла, я сказал! – рявкаю зло.
– Илья, – качает головой. Глаза полны слёз. – Ты весь в крови. Твоё плечо… Ты ведь ранен, да?
– Плевать.
– Пусть истекает кровью, – бесстрастно изрекает её подруга.
– СВАЛИЛ! – повторяю, обращаясь к столичному мажорику. – Сел в тачку и уехал в свою сраную Москву!
Этот выпендрёжник демонстративно складывает руки на груди.
– На счёт «три» прострелю колено, – предупреждаю на полном серьёзе.
– Ты рехнулся, Паровозов? Приди в себя! – отчаянно вопит Лялька.
– Ты знаешь, Алёна. Мне терять нечего, так что… – не обращая внимания на боль и жидкость, стекающую по руке, опускаю ствол ниже, примеряясь.
– Ты целишься в живого человека! – давит на совесть она.
– Живой, мёртвый, – дело пары секунд, – констатирую безразлично.