Маня-Даня, бросив свои занятия,
оказались рядом, шагнули вперёд, поглядели на человека так, что
тот, страшно побледнев, попытался не вставая с колена отползти
подальше.
— Убирайся, человек. Наш Владыка не
желает тебя видеть и слышать, — сообщили они.
Он вскочил и пулей метнулся прочь.
Когда собственный ад за стеной, я могу представить, что стало бы с
ним и его дочерью, не окажись нас рядом. Но что жизнь человека,
против жизни бога? Они всего лишь люди. Таэш могла бы стать живой
богиней целого народа. Неравноценный обмен.
Вскоре небо приняло нас к себе.
Ночью… может, к утру, мы будем в Шимере. Никто из нас ближайшие
сутки не позволит себе передышки, вытравливая по капле страшную
горечь потери.
Город мне не нравился. Решительно и
насовсем. Плоский, с узкими улочками, «средневековый» городишко. Я
шёл по улице, чутко слушая окружающее и глядя по сторонам.
Даня-Маня и Ван дрыхли в гостинице,
где мы сняли комнату. Не уснув, я тихо слинял и уже четвёртый час
шатаюсь по разным питейным заведениям и площади с одной целью —
сбор информации. Сплетни, обрывки разговоров, ответы на вроде бы
невинные вопросы. Врождённое обаяние я не стеснялся использовать.
Хотя при той чудовищной усталости, что обещала вскорости сбить меня
с ног окончательно, никак невозможно использовать эту особенность
на полную. Я вообще давно забыл об этом своём качестве…
Кое-что я уже успел извлечь из этой
разведки и сейчас направлялся к тому, что значительно могло
улучшить мне настроение и сократить путь.
Это здание стояло особняком,
окружённое ухоженным парком. Никаких строений рядом. Ещё бы. Если
телепорт сдетонирует — мало никому не покажется.
Едва я подошёл к резным створкам в
арке двери, как она распахнулась, и мне навстречу вышел пожилой
человек. С навесным замком в руках. В распахнутой мантии, чуть
сгорбленный, походка немного шаркающая. Он близоруко сощурился,
увидев меня, сказал:
— Молодой господин, сегодня
управление не работает. Приходите послезавтра.
— Я не могу так долго ждать! — само
собой вырвалось, стоило представить ещё два дня в этом паршивом
городишке.
Дедок помолчал, что-то про себя решая
и спросил:
— Быть может я чем-то могу помочь
молодому господину?
Нужные чувства легли в голос и мимику
легко и непринуждённо. Глухая, придавленная тоска с явными нотками
отчаянья: