Злодейка в быту - страница 44

Шрифт
Интервал


— Дядя? — Мой тон становится капельку прохладнее.

Я чувствую, как пугается здешняя часть и как недоумевает иномирная.

— Ты привела больную служанку, а когда твоя тетя встала на защиту слуг поместья, ты ей грубила, была непочтительна, а со своими сестрами высокомерна и чванлива. Ты докучала старосте, запугивала несчастную семью земледельцев. Что за злобная натура!

Обвинения настолько прекрасны, что даже возражать не хочется, только восхищаться тем, как дядя ловко извратил мой приезд. Его послушать, так не племянница приехала, а тиранша-рэкетир.

Спасибо за идею, конечно, но я пока не готова захватывать поместье.

— Да? — Я позволяю брови изогнуться.

— Ты даже не раскаиваешься! Возмутительное поведение!

— Дядя…

Что мне ему сказать?

Если откровенно, то очень хочется послать подальше.

Но это же некультурно.

Я очень четко понимаю, что дядя остается в рамках традиций, сейчас он не просто мой старший, он мой опекун и имеет право меня ругать. Очевидно, что, отругав, он прикажет мне уйти в выделенный мне двор и думать о своем поведении.

А когда я уйду, пошлет служанок меня караулить, чтобы не вышла раньше, чем запрет будет снят, и загребет сундуки.

— Возможно, ты не осознаешь, насколько ты неправа, Юйлин. Я помню, как твой отец тебя баловал. Я предупреждал его, но разве же он слушал! Он не наказал тебя даже тогда, когда ты влезла в архив с запретными свитками. Ты моя племянница, Юйлин. Хотя я давно тебя не видел, ты в моем сердце, я люблю тебя как родную дочь. Я позабочусь о тебе. Я попрошу твою тетю найти для тебя бабушку, которая обучит тебя хорошим манерам. До конца месяца ты должна переписать трактат «О женской добродетели», а сейчас на три дня и три ночи отправляйся в Зале предков думать о своем недопустимом поведении!

Эм?

Дядюшка превзошел мои ожидания.

Запереть меня на три дня… Даже если он меня «милостиво простит» и отпустит раньше времени, все равно впечатляет. По его мнению, Юйлин испугается и станет шелковой? Ну-ну, он просчитался.

Он разворачивается и, широко шагая, устремляется в ворота. Я смотрю ему вслед. Промолчать или сейчас высказать?

Толку молчать? Как только я откажусь покорно под конвоем топать в Зал предков, ему доложат.

— Дядя ошибается, — бросаю я ему в спину, позволив легкой насмешке просочиться в голос.

— Что? — Он вздрагивает, оборачивается.