– Ну хорошо, так и быть. Чуть-чуть подышим, – как будто неохотно
соглашаюсь.
Через пару минут мы выходим из театра. Какое облегчение! Да,
пожалуй, возвращаться нет смысла. Я всё же не в форме. Еще испорчу
своим видом мечту какой-нибудь девочки.
Эрик сообщает, что снял гостиницу неподалеку и предлагает
немного пройтись пешком, если у меня есть силы. Силы есть. Спустя
двадцать минут неторопливой ходьбы, добираемся до известной
гостиницы. Эрик оформляет на ресепшене документы, я сижу в лобби.
Поднимаемся в наш номер – роскошный, что меня уже не удивляет. Я
раздеваюсь и бреду в душ. Тут есть всё, что нужно, чтобы привести
себя в порядок. Наконец, выхожу. Эрик крепко обнимает меня,
поправляет волосы и помогает лечь в кровать. Я делаю несуразную
попытку соблазнить его, впрочем, без особого энтузиазма. Он целует
меня в щёку.
– Тебе надо поспать. Завтра станет лучше, – укрывает
одеялом.
– Эрик…
– Что, Сашенька?
– Как хорошо, что ты не ел котлетку.
Он задорно смеётся. Улыбаюсь в ответ, поворачиваюсь на бок и
засыпаю.
***
Открываю глаза. За ночь я превратилась в принцессу и теперь живу
в сказке? Что это за изумительное место? В глаза бьет яркое,
лучистое солнце. Я лежу на огромной кровати, на которой может
поместиться еще шесть меня. Одеяло словно невесомая перина,
мягчайший матрас – моё тело утопает в неге. Осматриваю огромный
светлый номер с арочным потолком, уютными креслами, прикроватным
столиком и комодом. Впрочем, обстановка становится не важна, как
только я обращаю внимание на вид из окна. Не может быть! Неужели
это правда? Присматриваюсь. Моему взору открывается Исаакиевский
собор собственной персоной. Никогда еще я не видела гиганта так
близко. Как завороженная подхожу к окну. Кажется, стоит протянуть
руку и я дотянусь до статуй на фронтоне. С минуту разглядываю
апостолов и тоже испытываю мучения, но от возвращающейся
памяти.
От нахлынувших воспоминаний неприятно горят щёки. Вчера Эрик,
как добрый волшебник, махал палочкой, превращая реальность в
сказку, а я, словно маленький злобный гоблин, с маниакальным
упорством переделывала каждую карету обратно в тыкву. Мы боролись
весь вечер, но в результате моя взяла. И теперь вместо красочного
калейдоскопа воспоминаний в его памяти сохранится только одно – как
я то и дело бегала в туалет и позорила его на весь Петербург.