— Мать сказала, пусть тогда рубят ей, раз она воспитала вора. Но в таком случае ни каплунов, ни запеченной дичи, ни ее пирогов отцу твоему по понятным причинам больше не едать. Конечно, тетка твоя орала, как ворона. Но жареные каплуны оказались для твоего батюшки дороже праведного возмездия.
— Но тебя же отстегали!
— Ой, Оливер бил вполсилы. Знал, что иначе мамка из него назавтра весь дух вышибет.
— Ты все равно настоящий герой! — она ласково погладила его руку.
— Тетка твоя сказала, что больше ни дня здесь не останется. Тебя увезут, да?
— Да.
— В монастырь?
— Скорее всего. Я ей не нужна. Ее интересуют только деньги.
— С чего ты решила?
— Я же все слышала.
— Сбеги.
— Как? Окна и двери заколочены. А я не смогу оторвать доски.
— Что-нибудь придумаю, Лягуха. Жди завтра моего знака.
Вместо ответа Жан поднял с пола миску с куском заветренного капустного пирога, к которому Энни так и не притронулась:
— Можно я заберу? А то я так и не поужинал.
Энни кивнула.
На следующее утро Энни проснулась от шума. Тит орудовал ломом, срывая доски с дверного проема. Это могло означать лишь одно — ее заточение закончилось.
Вскоре в комнату вошла Маргарет. Она была уже в дорожном наряде.
— Дитя мое, мы сегодня уезжаем. Примерь-ка старое платье Катарины. Если оно не подойдет тебе, то Грета прямо сейчас подгонит его по твоей фигуре, — Маргарет протянула ей блекло-голубой сверток.
— Но мне нужно собрать вещи.
— Не нужно, — тетушка улыбнулась. — У тебя будет все новое.
— Я могу попрощаться с друзьями?
— С кем? С этим ворьем? Ну уж нет. Тебе пора становиться настоящей леди. А они, если ты им по-настоящему дорога, поймут, что так для тебя лучше.
— А с Грачиком можно попрощаться?
Тетушка устало покачала головой. Ей надоело объяснять очевидные вещи.
— Эниана, не стоит терять время. Надевай платье.
— А позавтракать хотя бы можно?
— Нет. Иначе тебя укачает в дороге.
Маргарет взглядом указала на платье, которое девочка все еще мяла в руках, и Энни пришлось напялить его.
— Ну вот! Какая же ты красавица! Полюбуйся! — Маргарет подвела Энни к зеркалу во весь рост и встала за ее спиной, улыбаясь.
Ничего красивого Энни в отражении не увидела. Платье еще больше подчеркнуло ее худобу. Ткань на рукавах растянулась и топорщилась на локтях. Теперь Энни была похожа на несчастную сиротку.