— А вот это уже прелюбопытнейшая гипотеза, дорогой вы мой!
Я на протяжении беседы вежливо старался не зевать. Дождался
паузы в обмене репликами длиннее миллисекунды и сказал:
— Господа, я очень рад, что мыслительный процесс у вас
запустился. Будьте добры, информируйте меня, когда появятся
результа… Впрочем, я пока удалил у себя все якоря. Сам наведаюсь,
скажем, через недельку, если вы не возражаете.
Ползунов не возражал. Его дом в принципе был моим домом. А
некроинженер уже вообще про меня забыл. Он держал «янтарь» с
головой воина и задумчивым взглядом изучал рога.
Дожидаться, пока они с Ползуновым заведут новую увлекательную
беседу, я не стал. До Троице-Петровского собора, где мы бились с
вием, ради разнообразия решил доехать на извозчике. Хорош уже ману
разбазаривать, в кои веки никуда не спешу.
— Троице-Петровский собор? — уточнил водитель кобылы. — Вы, быть
может, не слыхали? Нет больше этого собора, одно пепелище осталось.
Битва с нечистью там была, кровавая и страшная!
— Кровавая? — удивился я. — Вот уж не сказал бы, из наших никто
всерьёз не пострадал. Народ опытный, все в доспехах… Хотя, конечно,
смотря что считать кровью. Из тварей ведь какая-то хрень вытекает.
Вот этого добра было в избытке, тут согласен.
Извозчик обалдело захлопал глазами. А я уселся в пролетку.
— Всё, Алиса. Маршрут построен, поехали. Пепелище так пепелище,
самое место для меланхолических осенних прогулок.
Прибыл я чуть раньше назначенного времени, Стеньку Рябого не
увидел. Но, присмотревшись к пейзажу, громко позвал:
— Вылазь! С конспирацией у тебя хреново.
Из-за горы бревён, приготовленных, очевидно, для постройки
нового собора, вышел насупленный Стенька. Спросил:
— Это как ты меня разглядел?
— Тебя — никак. А следы твои и младенец заметит. — Я кивнул на
оставленную в осенней грязи цепочку свежих следов. — Мой тебе
совет: не пытайся меня дурить. Глупое и бесполезное занятие…
Докладывай, что у тебя?
— В работники нанялся к Ползунову в мастерскую. Самолично,
никому не доверил. Ну да это ты и так знаешь, видал меня.
— Правильно. Хочешь сделать хорошо — сделай сам. Ну и как там, в
мастерской? Что происходит, что говорят?
— Да ничего не происходит. Работают все, некогда лясы точить. А
сам Ползунов с помощниками больше всех вкалывают. Они из
мастерской, кажись, вовсе не уходят.