– Это был просто сон. Кошмар. Вначале всё было белое, яркое, до
рези в глазах. А потом неожиданно появилась тьма, и она прыгнула на
меня. И я ударил… Нет, вначале у меня мелькнула мысль: – Надо
спасать! – и только потом я ударил.
– Тьма была материальна? Чем ты ударил? – задал вопрос
наследник. – Огнём, водой, или каким-то оружием, которое было у
тебя в руках?
– Не знаю. Просто тьма. Но я считал, что она очень опасна и
кого-то надо спасать. А ударил… нет не силой, и не оружием, а
чем-то таким… не знаю… сильным и необычным. Настолько необычным,
что я даже не понимал, как я наношу удар. И мне самому стало
настолько больно от этого удара, что я кричал от боли. И стало
темно. И я проснулся, наверное, от своего крика. Или от боли. Или
от страха, что тьма бросилась на меня.
– Сынок, ты скоро забудешь все подробности, со снами всегда так.
Но сейчас, пока ещё помнишь, снова расскажи всё с самого начала и с
максимальными подробностями.
– Всё было белое. Но я уже знал, что тьма рядом и становится всё
ближе. Я или подумал, или понял, что не успеваю. Что-то не успеваю,
что-то важное, но не знаю что. Я был растерян. Нет, скорее не
растерян, а просто быстро перебирал варианты, выискивая лучший и не
знал, на каком лучше остановиться, что использовать, так как
времени совсем не было. Но я знал, что надо спасать… маленьких. Да,
эта мысль мелькнула: «Спасать маленьких!». Людей, наверное; может,
детей? И тогда я что-то прокричал, громко, изо всех сил, и вытянул
руки и ударил чем-то по тьме. И тьма бросилась на меня. Стало
темно. А падая, я подумал, что снова умираю…
– Снова? – задумчиво спросил наследник.
– Да, эта мысль была точно: умираю снова. Но это же сон, может,
я просто не помню начало, а может, начала и не было вовсе, сны
часто бывают неожиданными, без начала и конца, не имея переходов и
взаимосвязи между эпизодами.
– Тебе было страшно?
– Да, было. Но это был такой страх, сильный, но не парализующий,
а … деятельный. Я знал, что убегать нельзя, потому что нужно
спасать «маленьких». Видимо, эти, «маленькие», были где-то
поблизости, и их нужно было защитить, а я был для них охранником
или это мог сделать только я. Было страшно, но я перебирал какие-то
варианты защиты и понимал, что не успеваю ничего. И тогда я ударил…
чем-то… и от этого удара мне самому было больно, настолько, что я
даже стал выгибаться от боли. И я что-то кричал. И кричал от боли.
Последняя мысль как раз была о том, что я снова умираю. И я
проснулся.