Цесаревич ещё несколько минут пытался вспомнить какие-нибудь
подробности, но не преуспел: сон и в самом деле быстро таял,
растворяясь в сознании, расплываясь в звуках, запахах и свете
раннего утра, тихих шагах караула в гостиной, шелесте штор от
приоткрытой форточки, негромких криках птиц за окном, пока от него
не остались лишь те слова, что уже сказал цесаревич и
улетучивавшееся состояние смеси из боли и страха, от которого он
проснулся.
Порасспрашивав ещё немного сына, наследник обратился к
императорскому медику: – Иван Фёдорович, Вы какие-то выводы
сделали?
Иван Гангов задумчиво кивнул головой: – Я ещё с психологом
обговорю. Но, думаю, что это обычный сон; к сожалению, кошмары
снятся почти всем. Цесаревич активно готовится к государственной
деятельности, изучает историю; он понимает, что на него ляжет
ответственность за империю и её граждан, и на фоне почти постоянных
военных конфликтов в его сознании могло созреть это
противопоставление сил света и сил тьмы. Так что, может быть, этот
сон – всего лишь реакция на информацию, получаемую в процессе
жизнедеятельности. Это часть нормальности, так психика устроена, у
каждого человека это индивидуально и предсказать конкретный ответ
организма на вызовы зачастую невозможно. Кроме того, на каникулах
цесаревичу занятия сокращены, уроки делать не нужно: он больше
смотрит телевизор, листает сайты, играет в компьютерные игрушки. А
там чего только не встретишь, и это тоже могло оказать воздействие.
Также, эти дни, отдыхая в Крыму, он побывал в Балаклаве и
Севастополе, встречался с военными, так что яркие впечатления от
встреч с моряками и морской техникой тоже могли повлиять на работу
мозга во сне и выразиться вот в таком виде.
– Спасибо, Иван Фёдорович, – сказал наследник, – Саша, у тебя на
сегодня-завтра какие планы?
– Нас пригласили на завод по производству морских беспилотников;
экскурсия по цехам и выставке займёт около полутора или двух часов,
потом мы радиоуправляемые модели погоняем в испытательном бассейне,
а если разрешат, то и устроим ими морской бой, а на обед вернёмся в
Ливадию. Ребята просили, чтобы им разрешили каждый день в тире
стрелять, так что потренируемся, а вечером поедем на спектакль. На
завтра прогулка на яхте по севастопольской бухте с выходом в море
со стрельбой из пушки; там же, прямо на яхте, обед. Его будут не
наши повара готовить, а настоящий кок. Не знаю, сколько по времени
это всё займёт, но ничего больше на этот день не планируется.