.
В мае 1896 года кавалергардский полк специальными поездами перебросили в Москву, где короновали молодого императора Николая II. Помазание на царство по традиции совершалось в Успенском соборе Кремля. По всему пути следования торжественной процессии стояли в почетном карауле гвардейские полки. Кавалергардам, как личной охране императорской семьи, отводилась особенно ответственная роль в этой длинной и сложной церемонии, и к ней готовились тщательно и задолго. Маннергейму выпала честь находиться во время коронации рядом с государем и сопровождать его кортеж по Кремлю. Дни торжеств запомнились ему навсегда. «…Все было неописуемо красочно и великолепно. То же можно сказать и о коронации. Это была самая утомительная церемония из всех, в которых я участвовал. Мне довелось быть одним из четырех кавалергардских офицеров, которые вместе с самыми высокопоставленными лицами государства образовали шпалеры вдоль широких ступеней, что вели от алтаря к трону на коронационном возвышении. Воздух был удушливым от ладана. С тяжелым палашом в одной руке и „голубем“[51] в другой мы стояли неподвижно с девяти утра до половины второго дня, когда коронация окончилась и процессия направилась к императорскому дворцу. Его Величество в горностаевой мантии, парчовом коронационном одеянии и с короной на голове шагал под балдахином, который несли генерал-адъютанты, а перед ним и следом попарно маршировали эти четыре офицера-кавалергарда, по-прежнему с обнаженными палашами.
…Однако торжественная коронация имела ужасный эпилог. Через пару дней после нее кавалергардов подняли по тревоге, им нужно было проскакать рысью чуть ли не через всю Москву до Брестского вокзала на западной окраине города. Едва успели выполнить приказ и эскадроны построились, как увидели царя и царицу, бледных и серьезных, проехавших мимо в парной коляске и сопровождаемых каретами императорской свиты обратно по той же дороге, по которой следовало сказочно блестящее коронационное шествие. В чем дело, мы еще не знали. Но по потрясенному выражению на лицах безмолвного общества можно было заключить, что случилось нечто роковое.
Тут же следовало объяснение. Мимо проехала череда телег, из-под покрытия их свешивались безжизненные руки и ноги. …Катастрофа стала событием, пророчившим несчастье правлению Николая II. Ее сравнивали с фейерверком, устроенным во время обручения будущего Людовика XVI и Марии-Антуанетты, который тоже потребовал многих человеческих жертв»