Фраза благодарности была лишь проявлением учтивости. Я
действительно и не думал вкладывать в слова хоть какой-то особый,
второй смысл… И только сейчас сообразил, насколько неоднозначными
они получились.
А Мещерский — как и положено аристократу, привыкшему искать во
всем двойное дно — углядел в этом весьма непрозрачный намек.
— Поверьте, друг мой, у меня и в мыслях не было подвергать вас
опасности, — вздохнул он. — Если бы я знал, чем все закончится…
— То наверняка поступили бы точно так же, разве нет? — Я пожал
плечами. — В конце концов, я оказался в нужном месте и в нужное
время. Ее высочество жива и здорова. А значит, хотя бы что-то мы с
вами сделали правильно.
— Приятно понимать, что вы видите все именно так, Владимир
Федорович, — улыбнулся Мещерский. — Другой на вашем месте, пожалуй,
заподозрил бы некий тайный замысел.
Тайный замысел наверняка имелся. Иначе старик вряд ли так
спокойно бы смотрел на связь внучки с нетитулованным и небогатым по
столичным меркам дворянином из Ставропольской губернии. Но после
моих подвигов на балу я наверняка все же приподнялся в его глазах.
От пешки до… нет, не тяжелой фигуры, конечно же. Скорее легкой —
офицера. Или коня.
Первый вариант мне нравился больше, но до него мне еще только
предстояло дослужиться — и в прямом, и в переносном смысле.
— Впрочем, не будем о грустном, — снова заговорил Мещерский. —
Как вам понравилась церемония награждения?
А вот этот вопрос определенно был с подвохом. Сравнивать мне,
конечно же, было не с чем, и по вполне очевидным причинам медали
вручались без помпы и чуть ли не тайно, однако старика наверняка
интересовало вовсе не это.
— Полагаю, именно так и должны выглядеть церемонии… Впрочем,
одна деталь меня все же заинтриговала. — Я развернулся и
неторопливо зашагал по галерее в сторону центрального вестибюля. —
Однако не уверен, что нам стоит говорить об этом здесь, ваше
сиятельство. В таком месте у каждой колонны могут быть глаза и
уши.
Мещерский молча кивнул и последовал за мной. Дожидаться
товарищей, очевидно, смысла уже не было, как и им меня, так что его
светлость любезно предложил подвезти меня до Корпуса.
— Ее высочество изъявила желание наградить нас с товарищами
лично, — продолжил я, когда рослые фигуры в темно-красных мундирах,
дежурившие у входа со стороны набережной, остались позади, — и как
будто была не против задержаться в нашей компании. Однако его
сиятельство Николай Васильевич поспешил напомнить, что у нее еще
много дел, и весьма срочных.