Дар?!
Видимо, парню окончательно сорвало крышу, и он принялся лупить в
полную силу, напрямую заливая энергию в кулаки и уставшие мышцы. В
таком режиме даже опытный боевик не продержится долго, но на
полторы минуты резерва может и хватить…
А меня?
Задумавшись, я на мгновение позже сбил перчаткой джеб, и в грудь
будто врезали Молотом. Так, что ребра захрустели, а Тимур уже снова
крутил свою фирменную «вертушку». Только на этот раз так, что не
успей я присесть под удар — наверняка тут же поехал бы в
больницу.
Дней этак на десять — в самый раз, чтобы проваляться все
соревнования.
— Давай, Острогорский, давай! Что ты как балерина? Хватит
танцевать, работай! Он же тебя размажет сейчас!
Тимур от сердитых воплей только воодушевился. И попер вперед с
таким напором, что даже слепой догадался бы, что его руки и ноги
заряжены Даром по самое не балуй.
— Эй… Эй, уймись! — Камбулат с Медведем повисли на канатах. — Ты
с ума сошел?! Убьешь!
А вот со стороны физрука никаких замечаний не последовало. Он
даже не поленился запрыгнуть в ринг, но, как выяснилось, вовсе не
для того, чтобы остановить бой.
— Работаем! Работаем, я сказал! — ревел Каратаев. — Жалко? Пажи
жалеть не будут! Стой, кому говорят — двадцать секунд осталось!
Чужая злоба, невесть откуда взявшаяся, била по ушам,
подхватывала и уже готова была заставить тело зачерпнуть из резерва
и закончить спарринг одним ударом… Правда, я бы с куда большим
удовольствием врезал бы самому физруку.
А вот Тимур на него даже не смотрел. От перегрузки белки глаз
налились кровью, но они все равно искали на ринге только меня.
Никакого разума, никаких правил — одно лишь желание закончить все
поскорее любой ценой.
Что ж, ладно. Хотите грязи — будет. Как говорится — кушайте, не
обляпайтесь.
Снова разорвав дистанцию, я потянулся к резерву. И рванул в
атаку уже на той скорости, что недоступна даже самым тренированным
и крепким из простых смертных. Тимур тоже разогнал тело до предела,
но уже никак не успевал за моими движениями.
На мгновение я увидел его глаза, в которых за пеленой гнева
мелькнуло удивление и какая-то наивная, почти детская обида. Будто
парень только сейчас понял, что его развели, что бросаться с
кулаками надо было вовсе не на меня…
Но порой осознание приходит слишком поздно.
Я нырнул влево, уворачиваясь от медлительного, неуклюжего и
совсем не страшного джеба, шагнул вперед, уперся растопыренной
ладонью в тельняшку на груди и, чуть приподняв, с размаху обрушил
неожиданно-легкое тело на ринг.