— Хорошо. Как пожелаете. — Каратаев опустил голову. — Я… я
сегодня же подам рапорт. Но молю, сохраните мою тайну.
— Не имею привычки болтать. И, да будет вам известно — я всегда
держу слово… Впрочем, тайну за тайну. — Я чуть понизил голос и даже
многозначительно взглянул на дверь, изображая осторожностью. — Вы
расскажете, кто принимает ставки на соревнования, а я постараюсь
сделать так, чтобы ваше внезапное увольнение не выглядело бегством
от кредиторов.
— Это не моя тайна, — проворчал Каратаев. — Вряд ли… вряд ли
этот человек будет рад, если я разболтаю о его делах первому
встречному.
— Не говорите глупостей. — Я махнул рукой. — Вы ведь не думаете,
что он берет деньги только у вас одного. Об этом наверняка уже
знает чуть ли не половина Петербурга… Ну же, ваше высокоблагородие,
не разочаровывайте меня! — Я сделал строгое лицо и, подойдя, снова
склонился над столом. — Говорите. Упоминать ваше имя в любом случае
не в моих интересах.
Каратаев набычился, еще сильнее вжался в кресло, будто всерьез
намеревался провалиться сквозь него и удрать, но в конце концов
сдался — и одними губами прошептал сначала фамилию, а потом имя и
отчество.
Признаться, я почти не удивился.
— Премного благодарен. Можете ведь, когда хотите… А теперь
позвольте откланяться. — Я шутливо приложил два пальца к виску,
развернулся и уже взявшись за ручку на двери на всякий случай
предупредил: — И не вздумайте никому рассказать об этом разговоре.
Или, клянусь богом, я вас уничтожу.
Настроение стремительно улучшалось. А шагая обратно к товарищам,
я даже успел придумать план. Пока в общих чертах и не слишком
замысловатый, однако, похоже, вполне рабочий.
Десантное отделение вовсю развлекалось перед вечерней поверкой.
Кто-то из мичманов, кажется, был в особо веселом расположении духа,
и задорно «цукал» молодых. Как и подобает будущему офицеру, не
выходя за границы этикета и здравого смысла — зато с выдумкой.
Молодым полагалось по памяти перечислить всех начальников
Морского корпуса, начиная с Нагаева и до старика Разумовского. А
те, кто хоть раз запинался, отправлялись в «экипаж» — натягивать
паруса из одеял на своих же товарищей. Судя по выстроившейся вдоль
диванов «флотилии», первогодки не утруждали себя зубрежкой
истории.
Зато поучаствовать в увеселениях были совсем не против.