Медбрат, который все это врем шел за
нами, забрал пропуск и открыл дверь палаты.
— Он тихий, но мы его все равно
перевязали на всякий случай, — пояснил он.
В углу прямо на полу сидел мужчина
средних лет с растрепанными темными волосами, волевым подбородком и
остекленевшими глазами. Он не двигался и смотрел в одну точку
безучастным взглядом.
— Ему что-то вкололи? — спросил я у
медбрата.
— Да. Успокоительное. Он был не в
себе, пытался сбежать и постоянно твердил про язык.
— Что еще за язык? Что это значит? —
раздраженно спросил следователь, зашел в палату и опустился на
корточки рядом с владельцем банка, заглядывая ему в глаза.
— Он твердил, что язык виноват.
Длинный острый язык открыл дверь его дома, — пояснил медбрат и
невольно поежился.
Я повернулся к Юре, который махал
рукой перед лицом Мефодия Игнатьевича.
— Ты сказал, что на него совершили
покушение. Расскажи подробнее.
— Да, позвонил их дворецкий и сказал,
что встал среди ночи попить воды и увидел, как через заднюю дверь
заходят несколько человек. С собой у него не было никакого оружия,
поэтому он спрятался на кухне за шкаф, а когда злоумышленники
прошли мимо него, потянулся к телефону и набрал номер полиции.
Патрульная служба быстро среагировала, и уже через несколько минут
они подъехали к дому. Бандиты тут же убежали прежним путем через
заднюю дверь.
Мефодий Игнатьевич повернулся к нам,
кивнул и медленно, словно заторможенный, произнес:
— Да… они хотели убить меня… Они
пришли за мной… Тот язык... Длинный красный язык открыл дверь.
Я ринулся к нему и встретившись с его
взглядом, в котором уже блеснуло сознание, видимо, действие
лекарства проходило, взял за плечи и легонько встряхнул:
— Говорите, что вы видели. Это очень
важно! Вы поможете нам поймать бандитов.
Мефодий сморщился, будто силился
вспомнить и заговорил приглушенным голосом.
— Я всегда запираюсь перед сном в
своей спальне. У меня тяжелая дверь, внутри которой металлически
листы, чтобы никто не смог вломиться ко мне. За свою жизнь я
попадал в разные ситуации и убедился, что безопасность превыше
всего… Я уже лежал в постели и читал книгу, когда услышал, как
скрипнула половица в коридоре у моей комнаты. В это время там
никого не должно быть, поэтому сразу понял, что дело неладное.
Вытащил из тумбочки пистолет и приготовился, — он сглотнул, и я
заметил, что у него высохли губы и пересох рот.