— Меня не оставляет чувство, что криминал сильно поумнел за
последнее время.
— Скорее ряды расширились. Если раньше были нужны только два-три
подельника, теперь уже и бухгалтер нужен, который доход отмоет, и
просто быки, чтобы вопросы решать.
— На оружие большой спрос?
— Само собой. А значит, нужны инструкторы. Это в советское время
уважаемыми людьми были карманники, каталы и прочие медвежатники.
Представители, так сказать, криминальной аристократии.
— А в наше время кто?
— Ты же сам видишь, граница очень зыбкая. Автомастерская
перекрашивает машины, перебивает номера, убирает следы от пуль, и
самое главное — не задает вопросов. Как, по-твоему, криминал или
нет?
— А у нас даже реклама такая в газете была. Автосалон «Капоне».
«В салоне кровь отпылесосим, чей труп в багажнике — не
спросим!»
— Вот видишь, и они сами это понимают.
— Ну, сложно сказать. Есть же статья о недонесении, по которой
Гумилева расстреляли.
— Недонесение — это если точно знал, а не просто не спрашивал.
Вот другой пример, более явный. К хирургу привозят человека со
сложным ножевым. Он обязан сначала оперировать или сначала
сообщить? Что про это говорится в клятве гиппопотама?
— Гиппократа, — поправил его Черский.
— Ну вот, тем более.
— По идее, должен сообщить после того, как зашил.
— А как же «не навреди»? Кажется, такое тоже в той клятве
было.
— Там даже про аборты, я читал, что-то было. Но не потому, что
древние греки были за жизнь для всех любой ценой. Просто абортами
другие занимались, не врачи.
— А в наше время, получается, много кто думает, что законами
кто-то другой занимается. И что милиция от всего защищать их
должна.
— А кому же еще защищать всех тех, кто не может позволить себе
личную охрану…
— Вот тебе пример получше. Работает себе бухгалтер, оптимизирует
налоги. В том смысле, что уходит от них любыми способами. Работает
на бандосов. А если его взять — он только руками разведет? Он же не
знал, что они бандосы. В следующих условиях как вообще
отличить?
— Ну, по Уголовному кодексу.
— Так, не замай! Кто и что по Уголовному кодексу сделал или не
сделал — не ему решать. И тем более не тебе. А суду. Пока не
осужден — не виновен.
— Чтобы получить право решать, мне обязательно нужно надевать
погоны с фуражкой?
— И не мне это решать, — очень серьезно продолжил бывший
сослуживец. — Не надо с этим играть. Хотя бы с этим не надо играть!
Нарушил человек закон или не нарушил — решает не он сам и тем более
не его бухгалтер. Не решают это и вы, журналисты. Не решаю это и я,
и кто-то другой из милиции. И не следователь решает, и даже не
прокурор. Это может решить только суд. Какой бы он ни был — тупой,
продажный, пристрастный. Но это решает суд. Есть такие правила.
Одно из немногих правил, за которые мы все еще держимся.