— Ладно, проехали.
Но милиционер не мог уже остановиться.
— У нас же, прости Господи, не тридцать седьмой. Мы не можем
просто судить человека особой тройкой с позиции революционного
гуманизма, а потом еще по спискам расстреливать. Вот я знаю, где,
допустим, что живет по такому-то адресу гражданин Чачапуридзе,
который отбывал за ограбления и был коронован вором в законе. И за
какие-то деньги он еще при советской власти открыл кооперативный
ресторан «Фаэтон». Его заведение часто посещают недавно вышедшие на
свободу, а также другие люди, предположительно связанные с
криминалом и ведущие криминальный образ жизни. Вот что, скажи, я с
ним сделаю? Приду и за жабры его возьму. А он — в присутствии
адвоката, разумеется, а у них есть деньги на хороших адвокатов —
будет при мне же слезы лить: пожалейте старика, я свое отсидел, я
исправился, я предпринимательством занимаюсь, обществу пользу
приношу. Приходят ли ко мне бывшие воры? Да, приходят: они мои
друзья, и моя дверь для них всегда открыта. Так устроены грузинские
обычаи гостеприимства. С какой целью они ко мне заглядывают? Ну так
им совет нужен, в жизни какое-то новое направление. Я же сам из
таких, поэтому понимаю, сочувствую, могу наставить на правильный
путь. Может, даже с работой иногда помогаю. Вы же знаете, как
трудно в нашей стране человеку, даже просто судимому? Это клеймо на
всю жизнь. А ведь если такой человек не найдет себя в жизни, не
придумает, как на питание заработать, — он снова преступления
совершать начнет, чтобы обратно в тюрьму попасть. Там хотя бы
кормят бесплатно. А вам разве нужен рост преступности в вашем
прекрасном городе? Вам же, наоборот, легче будет, если все эти
выпускники тюремных академий куда-то втихую пристроятся и не будут
отсвечивать.
— Ну или подсядут на что-нибудь потяжелее и сторчатся за
полгода.
— Это нас тоже вполне устраивает.
— Стой, подожди, — встрепенулся Черский. — Насколько это вообще
обычное дело — что бандиты своих куда-то пристраивают?
— Самое обыкновенное. Бригады потому страха и не знают, что им
прекрасно известно — братва впишется. Это раньше у вора не было ни
дома, ни жены. А сейчас потому и стремятся в воры, чтобы и все
было, и за это ничего не было. Даже если и возьмут такого деятеля,
то в лучшем случае за тяжкие телесные. Да и то если не получится
замять. На суде будет лучший адвокат — не просто так они сейчас как
тараканы плодятся. А даже если и заедет такой деятель на зону —
будут ему там лучшие условия. Грев с воли золотой идти будет, а
другие зэки будут смотреть уважительно. Потому с какими-нибудь
центровыми или универсамовскими никто не хочет проблем даже на
воле. Наконец, выйдет довольно быстро, особенно если первоход, — и
тут же куда-то пристраивается. Чтобы никто не мог доказать, что
вернулся он, скорее всего, к прежним занятиям.