— Нэнэ, ужинать будешь? — спросил он.
Нэнэ была приятная девушка лет двадцати пяти, которая тоже вечно
работала допоздна. В ней не было ничего современного, только свой
особенный стиль, и этот стиль был, может быть, не модным, но для
нее — идеален.
Лицо ее было круглым, как Луна, и по-своему милым, так что
Черский, когда ее видел, невольно вспоминал луноликих красавиц из
Омара Хайяма. Она носила длинную темную юбку, скрывавшую толстые
ляжки, и свитера ей под тон.
В «Браме» она писала под именем «психолога доктора Лопатова»
ответы на письма читателей, в основном из области отношений. А
чтобы советы доктора Лопатова были особенно действенны, она
сочиняла и сами письма.
— Да, пошли, — сам голос у нее тоже был грудной и очень теплый.
Когда ты его слышал, казалось, что к уху прикоснулась спелая
груша.
Она поднялась и потопала за курткой. Черский шел за ней следом,
пытаясь понять, что именно так сильно его гложет.
Нет, не расследование, которого все равно никогда не будет.
Что-то другое… но что?
Он понял это буквально в последний момент. Ну конечно же,
Бакович!
Но его трудоустройство было ни при чем.
А при чем был сам Бакович.
— Стой, — сказал Черский, и его рука опустилась на округлое
плечо Нэнэ. Та обернулась, удивленная.
— Что такое? — спросила она.
— Давай через двор выйдем.
— Но почему?
— Может быть опасно.
Нэнэ была удивлена, но подчинилась.
Они вышли на ту самую галерейку. Вокруг была неожиданная
чернота, на досках под ногами хлюпал подтаявший снег. Черский ловко
перемахнул в белевший внизу сугроб, а потом подал даме руку.
— Зачем такие сложности? — спросила Нэнэ, когда спустилась на
землю и отряхивала колени.
— Есть вероятность, что нас поджидают, — спокойно ответил
Черский.
Светлый прямоугольник прохода на улицу сиял зыбкой, мертвенной
бледностью. Черский прошел его, ступая совершенно бесшумно, вжался
боком в кирпичи — и осторожно выглянул.
Улица Бабеля была пуста, только перевернутые огни фонарей
трепетали в черных лужах среди темно-синего талого снега. И
бесформенная, но знакомая фигура переминалась с ноги на ногу возле
входа в редакцию, как раз напротив таблички с названием газеты.
Это был, разумеется, Бакович. Одна рука в кармане. Там наверняка
нож и кастет. Хватило ума встать сбоку от входа, чтобы, как это
принято у подобных ему, напасть на противника сзади.