— Принципиальность — это ладно, это со всеми случается, —
произнес Лобанович. — Но вот что мне по-настоящему интересно: как
ты ухитрился это так быстро понять или хотя бы вспомнить? И
главное, как так быстро ты это нашел! Я даже близко не добрался до
этих бумаг!
— Профессиональное. Хотел вам показать, какие издания клепают
новомодные политические активисты. Но вы до него так и не дошли.
Пришлось напоминать.
— Ты уничтожил этого придурка на месте.
— Лучше уничтожать так, — ответил Черский, — чем физически.
— Это ты верно заметил. Ладно, хорошо, я доволен. Лучше плевок
сейчас, чем куча навоза завтра. Как подумаю, как бы мы с ним
мучились…
— Если такие, как он, придут к власти, будем мучиться всей
страной.
Лобанович повернулся к окну, посмотрел на зыбкие огни фонарей и
улыбнулся чему-то глубоко личному.
— Сходи, поешь и заканчивай свою колонку, — произнес он. — У
меня тут редакционное задание подъехало. Я только посмотрел — и
сразу понял, что оно как раз для тебя.
— А какое задание будет?
— Зачем тебе знать? Ты еще про бомжей не дописал. Или настолько
не любишь?
— Неужели интервью с директором свежеоткрытого стрип-клуба?
— Тебя дожидается несчастный случай со смертельным исходом, —
все тем же спокойным голосом продолжал редактор. — По некоторым
признакам — это убийство.
* * *
«Интересно, что это за убийство?» — размышлял Черский, выходя из
кабинета редактора.
Но когда он уже лавировал между столами, в голову залезла другая
мысль.
Зачем этому дурню Баковичу было именно официальное
трудоустройство в их газете?
Насчет судьбы самого Баковича он не беспокоился — этот навозник
куда-нибудь да пристроится. Сейчас у всех есть газеты, даже у
пивзавода. Как и подобает дурню, этот национально озабоченный был
уверен, что его выгнали за давнишнюю статью и убеждения, — хотя
выгнали на самом деле за дурость, а статья и убеждения просто
помогли эту дурость заранее определить.
Одним словом, найдет себе место. Дурни обычно неприхотливы. Ну
или пойдет во славу нации цветной металл воровать.
Но зачем ему официальное трудоустройство? В голове как-то сама
собой вырастала идея отличного журналистского расследования — хотя
Черский прекрасно понимал, что у него нет ни времени, чтобы его
провести, ни места, чтобы напечатать его результаты.
Он подошел к своему столу, где на экране уже мигали следы звезд
в бесконечном космическом полете. Подвигал мышкой, посмотрел на
начало статьи и решил все-таки сходить поесть, раз уж
разрешили.