А меня поглотила тьма.
***
Когда я открыл глаза, передо мной
был только дым. Горький, едкий, обжигающий горло и глаза. Голова
гудела, словно в ней одновременно играли все колокола Исаакиевского
собора. Всё тело ломило, как после ожесточённой драки. Я пытался
сосредоточиться, но пульсирующая боль в груди мешала.
А через мгновение я зашелся в таком
приступе кашля, что, казалось, выплюну легкие.
— Живой! — раздался голос где-то над
головой. — Чёрт, он живой! Носилки сюда! Живо!
Сквозь дым я увидел размытый силуэт,
склонённый надо мной. Это был один из бойцов Четвёртого отделения.
На его лице читались облегчение и тревога. Резкие движения вокруг,
голоса, отдающие команды, суета — всё это словно происходило в
замедленной съёмке.
— Виктор, — прохрипел я, с трудом
выговаривая слова. — Где мой брат?
— Здесь, Алексей Иоаннович, рядом с
вами. Господи, как вы вообще в себя-то пришли…
Я попытался повернуть голову, но
меня тут же снова зафиксировали.
— Не шевелитесь! Не двигайтесь!
— Да к черту вас!
Я кое-как смог приподняться —
несмотря на то, что на плечи мне давили двое бойцов Черкасова.
Через дым и хаос я различил бледное лицо брата. Протянул руку,
запустил диагностику. Виктор выглядел измотанным, но дышал. Это уже
было достаточно, чтобы я смог вдохнуть хоть немного легче.
— Так, поднимаем одновременно без
рывков и переносим по команде на счет «три». Один, два… Три!
Меня подняли, аккуратно положив на
носилки. Руки и ноги ломило так, что казалось, кости стали
хрустальными и вот-вот разлетятся. Я слышал приглушённые голоса
вокруг:
— Они поглотили почти всю аномальную
энергию…
— Вроде там было десять колб, в том
баке…
— Если бы не они, здесь бы ничего не
осталось… Оба просто чудом выжили!
Меня несли наружу, и с каждым шагом
воздух становился чище, а звуки хаоса и суеты сменялись строгими
голосами командующих. Оказавшись на свежем воздухе, я снова
закашлялся. За каменным забором станции шумели собравшиеся зеваки.
Полицейские пытались удержать горожан, собравшихся посмотреть
очередное бесплатное шоу «героическое превозмогание доблестных
стражей безопасности, или на что ушли наши налоги».
В толпе я заметил знакомые лица.
Матушка. Отец. И с ними Аграфена, помощница матери. Они все стояли
у самого ограждения, выглядели встревоженными. Увидев нас, матушка
тут же прорвалась через оцепление и бросилась к Черкасову.
Экспедитор шел позади нас и сам едва держался на ногах.